Тутанхамон. Гробница фараона

Первой и самой неотложной нашей заботой было фотографирование, так как мы ни к чему не могли притронуться до тех пор, пока не будут сделаны подробные фотографические снимки, а снимки должны были быть высшего качества.

Через день или два после моего приезда в Каир я получил поздравительную телеграмму от мистера Лайтгоу, хранителя египетского отдела нью-йоркского «Метрополитен-музеума», производившего по концессии раскопки в Фивах поблизости от нас. В сущности нас разделяла только естественная стена гор. В ответ на поздравления Лайтгоу я довольно робко осведомился, не позволит ли он, хотя бы в случае крайней необходимости, воспользоваться услугами их опытного фотографа мистера Гарри Бертона. Он тотчас же отозвался, и его ответная телеграмма может служить образцом бескорыстного научного сотрудничества: «Буду только рад помочь, чем угодно. Пожалуйста, распоряжайтесь Бертоном или любым другим членом нашей экспедиции».

Это предложение впоследствии было с еще большим великодушием подтверждено советом и директором «Метрополитен-музеума», и, вернувшись в Луксор, я обо всем договорился со своим другом мистером Уинлоком, руководившим нью-йоркскими раскопками. Он взял всю ответственность на себя и не только отпустил в мое распоряжение Бертона, но и позволил двум чертежникам своей экспедиции, мистеру Холлу и мистеру Хаузеру, работать со мной столько, сколько понадобится для снятия крупномасштабного плана с передней комнаты со всем ее содержимым. Кроме них, мною был также приглашен еще один член нью-йоркской экспедиции, руководитель раскопок в пирамидах Лишта мистер Мейс. С согласия мистера Лайтгоу он прислал мне телеграмму с предложением своих услуг. Таким образом, не менее четырех членов нью-йоркской экспедиции провели с нами весь этот сезон или часть его. Без их великодушной помощи мы не смогли бы справиться с огромной работой, которая нам предстояла.

В Каире меня ожидала еще одна удача. Мистер Лукас, директор Химического департамента, до того как уйти в отставку, взял трехмесячный отпуск. Эти три месяца он решил посвятить нашей работе, бескорыстно предоставив в наше распоряжение все свои знания химика. Нечего и говорить о том, что я поспешил тут же принять его предложение. Теперь основное ядро нашей группы было укомплектовано полностью.

В дополнение ко всему этому доктор Алан Гардинер дал согласие ознакомиться со всеми письменными материалами, которые будут обнаружены. И, наконец, неоднократно посещавший нас профессор Брэстед очень помог нам в трудной задаче расшифровки имеющих большое историческое значение оттисков печатей на замурованных дверях.

Около тринадцатого декабря стальная решетка была изготовлена, все необходимые закупки сделаны и я приехал в Луксор. А пятнадцатого декабря все материалы уже были благополучно доставлены в Долину, так как благодаря любезности чиновников египетской железнодорожной службы мне удалось сдать в багаж все грузы сразу и отправить их вместо медленного товарного поезда экспрессом.

Шестнадцатого декабря мы еще раз вскрыли гробницу. Семнадцатого при входе в переднюю комнату была установлена стальная решетка. Мы приготовились к работе. И, наконец, восемнадцатого декабря работа началась по-настоящему.

Бертон сделал пробные снимки в передней комнате, Холл и Хаузер начали вычерчивать план. Через два дня приехал Лукас и тотчас же приступил к опытам, изыскивая наилучший способ сохранения различных предметов.

Двадцать второго декабря после долгих препирательств нам пришлось дать разрешение на посещение гробницы представителям местной и европейской печати, а также некоторым знатным жителям Луксора, которые были обижены тем, что их не пригласили на официальный осмотр. Однако и на этот раз мы ограничили число посетителей до предела, так как уберечь все предметы в тесной комнате было крайне трудно.

Двадцать пятого декабря приехал Мейс, а спустя два дня, когда фотографирование и зарисовка плана достаточно продвинулись, из гробницы был извлечен первый предмет.

Передняя комната

В этой главе мы хотели бы дать подробный обзор предметов, найденных в передней комнате. Читатель составит обо всем гораздо более ясное представление, если мы будем это делать систематически, а не перескакивать с одного на другое и не метаться из угла в угол, как на деле, естественно, поступали мы сами, охваченные горячкой открытия.

Переднюю комнату нельзя назвать большой – в ней всего 8,54 метра. Поэтому, хотя служители некрополя и оставили, посреди комнаты узкий свободный проход, нам приходилось соблюдать предельную осторожность, так как любой неосмотрительный шаг или резкое движение могли причинить непоправимый ущерб одному из окружающих нас хрупких предметов. Прямо перед нами – нам приходилось переступать через него, когда мы входили в комнату, – лежал прекрасный кубок. Он был из чистого полупрозрачного алебастра с двумя ручками в виде лотоса, поддерживающими по две коленопреклоненные фигуры, символизирующие вечность.