Тутанхамон

— Я спущусь к воде, Раннабу, поброжу немного по берегу Хапи. Иди во дворец, сделай приписку к моему посланию царю Митанни о том, что его внучка, царевна Ташшур, скоро порадует нас разрешением от бремени. Напиши ещё, что я желаю ему успеха в его борьбе с царедворцами, которую я уже выиграл. Если придёт Мернепта будить меня, убеди его в том, что меня не похитили и что я не проспал восхода солнца в объятиях красавицы. Сегодня у меня трудный день...

— Твоё величество, пойдём вместе во дворец!

— Что ты сегодня так тревожишься, мой звездочёт? Может быть, звёзды сказали тебе, что мне грозит опасность со стороны какого-нибудь крокодила, который нарочно для этого восемнадцать лет жил на дне Хапи? Никакие подводные чудовища уже не страшны тому, кто выдержал борьбу с самыми мудрыми, самыми преданными, самыми хитрыми советниками! Обещаю тебе, что не буду сидеть на берегу, задумчиво опустив ноги в воду, и не позволю крокодилу утащить меня на дно. Иди и исполняй приказ, а я скоро вернусь и прикажу гонцам отправиться в путь. Кстати, проверь, хорошо ли они снабжены всем необходимым для дальнего пути.

— Всё сделаю, твоё величество, только позволь мне позвать сюда телохранителей.

— Да что с тобой такое, Раннабу? Крокодилы, рыбы, змеи — что ещё? Птицы в небе? Или ты думаешь, что только твоё священное присутствие охраняет меня от любой опасности? Хорошо, позови телохранителей, если это успокоит твоё вечно волнующееся за меня сердце. Иди же, Раннабу. Солнце всё не может взойти, может быть, ждёт, когда фараон сделает к нему первый шаг?

Он тихо рассмеялся и шутливо подтолкнул меня в спину. Я поклонился, и Тутанхамон начал спускаться вниз, а я стал торопливо подниматься, боясь поскользнуться на влажных ступенях. Поднявшись немного вверх, я обернулся и увидел, что фараон помедлил некоторое время, прежде чем сделать последний шаг и оказаться в белом клубящемся облаке. Краешек солнечной ладьи уже показался на горизонте, и теперь владычество тумана казалось призрачным, обречённым на гибель. Тутанхамон вошёл в туман, и белые волны сомкнулись за его спиной.

Со всей быстротой, на какую только были способны мои короткие ноги, бежал я вверх по лестнице, торопясь исполнить не столько приказание фараона, сколько настойчивый приказ собственного сердца — позвать телохранителей, чтобы они следовали за фараоном, хотя бы и на некотором расстоянии. Скорей, скорей! Вот я уже наверху лестницы, и я могу быть спокоен, ибо никто не проходил мимо меня, и могу отдышаться, замедлить шаг, смирить своё слишком сильно бьющееся сердце. Вот подхожу я к высокой резной двери, вот открываю её с трудом, ибо она слишком тяжела, вот размыкаю уста, чтобы приказать телохранителям идти за фараоном, а самому отправиться выполнять поручение его величества, Гонцы уже ждут, они давно готовы отправиться в путь и ожидают только приказа фараона, и когда стрела будет пущена, никто уже не вернёт её обратно. Я обернулся и увидел, что туман понемногу рассеивается, вот-вот увижу фараона, но никого не увидел, должно быть, у самой воды туман был ещё густым и плотным. И вдруг до моего слуха донёсся слабый шум и вслед за этим тихий вскрик, от которого холодный ужас пополз по всему моему телу, ослабели колени, закружилась голова... Не помня себя, я бросился вниз, туда, где ещё клубились остатки тумана. Я услышал глухой стон, и бешеный стук сердца едва не помешал мне преодолеть несколько оставшихся ступеней. Теперь я уже знал, что увижу...

Тутанхамон лежал на прибрежном леске, странно согнувшись, обхватив голову руками. Он делал слабые попытки опереться на локти и встать, но, чуть оторвав голову от земли, вновь опускал её с глухим стоном. У меня не было ни времени, ни сил размышлять над тем, что произошло здесь, на берегу, во время моего отсутствия, — я бросился к юноше, перевернул его на спину, на меня глянули измученные, страдающие глаза.

— Помоги мне, Раннабу, — прошептал он, — помоги мне...