Турнир

— Пять мгновений, — я звякнула мешочком, напоминая про плату. Перед выходом мне удалось договориться о том, что он меня проводит в другой вход, через Храм. Он не просил, откуда мне это известно, не спросил зачем, и вообще его мало что заинтересовало, кроме мешочка у меня на поясе.

Я выплела пару стандартных плетений на Нике — диагностическое, два малых исцеляющих, и пациент начал приходить в себя. Остатки снотворного, и больше кроме легкого сотрясения и переохлаждения у него ничего нет. Можно сказать, что Серые обращались с ним, как с фарфоровой вазой. Хотя, что тут сотрясать, если мозгов нет?

— Вставай, — у меня отлегло, и я от души пнула его в бок. — Подъем, Сакрорум. Ты не представляешь, насколько дорого ты мне обошелся. Таким невезучим придурком можно только родится. Это ваш семейный дар?

Нике зарычал в ответ, сверкнув удлинившимися клыками. Хорошо. Мальчик приходит в себя. Агрессия поможет разогнать кровь и прочистить голову.

— Твой контракт, Сакрорум, продлен на десять зим. И я не уверена, что за этот срок ты сумеешь расплатиться, — я весело фыркнула. — Карету поймаешь сам, и вызови целителя, — я бросила ему два империала. — Внятные объяснения, Сакрорум. Я хочу услышать очень внятные объяснения. Придумай, пока есть время.

— За мной долг жизни…, — выдавил Нике глухо, скрипнув зубами.

Пока он тряс головой, вставая, опираясь на стену, я развернулась и ушла.

Амбал придержал дверь, и проводил вниз на пару уровней. Коридор. Арка, лестница вверх, и он условным стуком барабанит кулаком по низкой дверце. Треть моего мешочка перекочевала в чужие руки, плохо смазанные петли скрипнули, и я оказалась в небольшом подсобном помещении кухни под Храмом.

Дверь открыл не служка, роба была простой, серой, подвязанной бечевкой, а не оранжевой.

Лицо было таким грязным, измазанным сажей и пылью, что кроме блестящих черных глаз не было видно совсем ничего. Было жарко, пахло едой, дымом, из-за двери слышались разговоры кухонных и негромкий смех.

— Сюда, — чумазый помощник поманил меня в другую сторону от кухни, нервно оглядываясь по сторонам. Мы нырнули в нишу, прошли холодильную комнату, склад, новая низкая дверца, и вот я уже во внутренних пустынных коридорах Храма Великого.

Я поправила одежду, отряхнула паутину и пыль, и пошла в центральный зал. Серые сделали большое одолжение, назначив встречу именно тут, если следили по ауре, максимум, что узнает Луций, что я была в Храме, а то, что под, а не над, это не определить. Но зачем меня понесло в Храм? На этот случай мне нужны внятные, очень внятные объяснения.

В центральном зале храма Великого было тихо. Стояли коленопреклонные посетители, сновали служки в оранжевых робах, чадили свечи и факелы. На постаменте в центре искрилось и горело вечное серебристое пламя, высотой в два моих роста.

Я осенила себя знаменьем Великого, молча поздоровавшись. И первый раз за все время посещения Храма у меня возникла мысль — как. Как они сделали это? Чем заплатили предки? Одно дело Мара, Немес и Нима, но Великий. Вечный огонь. Великий упоминался ещё в старых хрониках до Исхода. Как? Или это Великий провел детей своих в новый дом? Это серебристое пламя так же горело и на другой земле чужого для меня мира? Как они сделали это? Привели своего бога сюда или это он привел их?

Я прикрыла глаза и приложила кулак к груди, продолжая традицию. «Салютую шестнадцатому. Покойтесь с миром. Великий, дай мне сил, не допустить этого ещё раз. Дай мне сил…».

В этот момент серебристое пламя на постаменте взметнулось вверх, до самых полукруглых сводов потолка. Меня с ног до головы окутало серебристое сияние, овевая теплом. А от большого пламени отделилась маленькая стайка огней. Светящиеся огоньки в воздухе мигнули и сложились в знакомый знак шестнадцатого легиона — круг в треугольнике и око.

«Зрящие Севера. Всегда на грани».

Стоящие на коленях посетители подняли головы, глядя в мою сторону. На некоторых лицах отчетливой темной печатью легла зависть.

Благословение.

Благословение Великого, вот что значил свет, окутавший меня с ног до головы, как будто меня взяли под защиту, закутали в самый надежный кокон. Ещё никогда ни в одной из своих жизней я не получала благословения Великого.

За что? Зачем? Я не просила об этом.

Когда пламя вокруг меня утихло и успокоилось, я отдала дань уважения, сделав самый низкий из возможных поклонов — почти земной.

Молодой бритый служка в оранжевой робе догнал меня почти у самого выхода, дверь была открыта, и в полумрак Храма ярко светило зимнее солнце. Служка молча, с поклоном сунул мне в руку сверток, перетянутый простой бечевкой. Я вздрогнула от неприятного чувства узнавания.

Снова?

Внутри промасленной бумаги, завернутый в несколько слоев белой ткани лежал деревянный кругляш амулета с выжженным символом Великого.

Опять. Что на этот раз? Новое Око? Вызванный? Прорыв? Никакого желания одевать амулет у меня не было. Благословение и одноразовый артефакт Великого. Вместе. Для меня это означало только одно — крупные неприятности. Меня ждут очень крупные неприятности.