Турнир

Нике зарычал в ответ. Можно заканчивать — он полностью пришел в себя.

— Император проявил милость к горским общинам. Тот Клан, который сдаст тайные тропы и ключи будет помилован, ему обещана императорская амнистия, — перечислила я сухо. — Тропы через Хребет, — пояснила я.

Нике моргнул глазами пару раз, а потом расхохотался, откинув назад голову, он смеялся, но глаза оставались серьезными, цепкими и злыми.

— Высшие до сих пор верят в детские байки…

Я пожала плечами — все предсказуемо.

— Никаких троп нет, это фантазии летописцев, — он презрительно рубанул рукой. — Вам просто нужен повод, чтобы уничтожить нас…

— А если бы были…, — протянула я тихо. — Если бы тропы были, Сакрорум…

— Были? — глаза Нике сверкнули и он прищелкнул зубами. — Тогда тебе пришлось бы встать на колени, Блау… встать на колени и ползти ко мне… и целовать мне сапоги…

Я фыркнула. Это было так… так в духе Нике.

— Ты так хочешь увидеть меня на коленях? Это сделает тебя счастливым?

— Беспредельно, — прошептал он. — Я даже умереть за это готов, чтобы увидеть тебя… раздавленной и униженной…

Я сделала вперед два шага, расправила юбки ханьфу и начала преклонять колени. Глаза Нике округлились.

— Не в этой жизни, — я фыркнула и оглушительно расхохоталась. — Только ради тайных троп, Сакрорум, я была бы готова встать на колени.

Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы моя лояльность не подвергалась сомнениям.

— Не в этой жизни, — эхом ответил Нике. — Будь проклят тот день, когда я встретил тебя, Блау. Будь проклят весь ваш Род, и будь прокляты Высшие! Ты! Ты самое плохое, что случилось со мной в этой жизни. Вы уничтожаете всё, что вас окружает… Знаешь, о чем я жалею? Знаешь? — он лихорадочно подался вперед. — Я жалею, что не могу продать тебя дважды.

Я прикрыла ресницы — и проморгалась — глаза внезапно запекло, как будто туда насыпали песка. Он всё равно не будет помнить.

— Ты — выкрутилась, — выдохнул он с ненавистью, — выкрутилась, но там, — он кивнул наверх, — там видят всё… Все Высшие, вы все заслуживаете только одного, чтобы…, — я быстро щёлкнула кольцами, кастуя стазис.

Это уже лишнее. Он сейчас наговорит лишнего — это не нужно никому.

Нике застыл, сидя на кровати, глядя в одну точку — стазис был полным. Я подошла, заправила мокрую длинную прядь за ухо — он постоянно не стрижется вовремя — экономит деньги. Кинула ему сверху на плечи пушистое полотенце, чтобы промокнуть рубашку, застегнула все пуговицы и расправила воротник.

Академическая форма висела на стуле — аккуратно. Нике всегда берег вещи, которых у него было не так много. Я пошарилась у себя, выудила простой белый носовой платок, сложила по всем правилам — квадратик, конвертик и уголки треугольничком, и заправила во внутренний карман кафтана Нике — чтобы был.

У Нике постоянно не бывает с собой платка.

Бутч ждал за дверью.

Я отрицательно покачала головой — вряд ли они на самом деле они ожидали другого результата, хотя он это уже знает.

— Просьба, — я схватила Бутча за рукав, он развернулся на выход. — Услуга. За Аю.

Бутч выслушал меня молча. И долго думал. Я просила, чтобы память Нике стер он — не Райдо, в таджовской пятерке именно его обычно отправляют справляться с такими задачами, но мне этого знать не полагалось.

— С праздника Урожая, — назвала я контрольную точку. Так Нике не потеряет год в Академии, и сможет легко догнать курс.

— Это настолько важно? — наконец произнес он. — Услуга — это возможность…

Я торопливо закивала головой, перебивая его. Важно. Пожалуйста.

Бутч вздохнул, отцепил мои пальцы от рукава, и пошел в комнату к Нике.

* * *

Я ждала на крыльце гостиницы, кутаясь в плащ — мех совсем не грел, внутри было холодно.

И пусто.

Бутч должен был вернуться с охраной и лошадьми. Вечерело. Зимой у нас темнеет быстро.

Небо заволокли тяжелые сизые тучи. Снег валил крупными пушистыми хлопьями.

Я боролась с желанием повернуться и посмотреть — там, на втором ярусе, окна комнаты Нике выходят как раз на эту сторону улицы.

Зажег ли он свет? Как он чувствует себя? Наверняка не понимает, что произошло, если вчера за окном была спелая золотая осень… а сейчас всё замело.

Меня внезапно сшибли плечом сзади, и я крутнулась, чтобы удержать равновесие.

— Ох…

— Прошу прошения, леди…, — Сакрорум, в одетой набекрень шапке и незастегнутом верхнем плаще, с совершенно безумными глазами, кланялся не слишком почтительно и торопливо извинялся. — Леди… прошу прощения… я торопился… здесь темно, я не заметил…

Я не могла выдавить ни единого слова — внутри внезапно кончился весь воздух.

— Леди…, — протянул он вопросительно, переминаясь с ноги на ногу. — С вами все в порядке…? Леди…?

— Все хорошо, — сипло выдохнула я и сжала кулак так, что ногти впились в ладони.

Короткий официальный поклон, тень извиняющей улыбки, и фигура Сакрорума исчезает в белой снежной круговерти.

— Всё. Хорошо. — Повторила я тихо. — Всё. Хорошо. Блау.

* * *

Ужинала я в комнате, проигнорировав обязанности хозяйки дома — у меня просто не было сил. Дядя отсутствовал. Я гадала, как они изолируют его и Наставника — нашлись срочные, просто неотложные дела в Совете.

Всё как обычно.