Турнир

И опять же, ничего необычного. Здоровье не упало, мана не просела. Тогда я даю команду полностью окунуться в реку, благо, габариты позволяют. И вновь ноль эффекта, если не считать за таковой то, что гончую унесло вперед по течению. Но это не беда: пара простых команд — и она уже стоит возле меня и обсыхает.

— Вя, прости, но следующей жертвой опытов будешь именно ты, — Вя, отправив волну недовольства, залез в воду.

Ничего.

«Хм… странно. Должно же быть что-то. Где ловушка? Почему ее нет? По-че-му?! Может, плюнуть на эту реку, перепрыгнуть ее и, не поддаваясь ни на какие уговоры девочки, пойти дальше? Надо бы поступить именно так, но как сказать этим восторженным глазам, что это нерационально, что это может быть очень опасным. Она-то может и поймет, девочка умная, но… В общем, знаю, что нужно поступить по одному, но делаю все по-другому. Мы, люди, такие. Странные.

— Только недолго и осторожно, — вздохнул я, чем очень обрадовал девочку. Та, не раздеваясь, кинулась в воду. Действительно, а зачем? Одежды и так минимум — жара — а так она еще потом и влагу сохранит, тепло забирать, испаряясь, будет.

— А ты? — залезая в воду, спросила девочка.

— А что я? Если вдруг что-то случится, я всегда буду настороже. Замечу заранее, помочь успею. Не доверяю как-то я неожиданным подаркам судьбы. Сама знаешь, эта девица юморная: в красивой обертке любит самые страшные вещи преподносить.

— Ну, как хочешь, — нахмурившись, посмотрев куда-то вдаль, сказала Пентиель.

…

— Пора вылезать, — скомандовал раздраженный я свой подчиненной. На мой взгляд, десяти минут купания в нежной, прохладной воде более чем достаточно. Не будь в пустыне так жарко, я бы даже забеспокоился о том, что Пентя может простыть.

— Ну-у-у… еще чуточку… — взмолилась Пентиель, но, увидев мой строгий, полный решимости взгляд, отступила и нехотя вылезла из воды.

Вновь ничего не произошло. Никакой ловушки. Как там говорила Алиса? Все страннее и страннее. Хотя бы сознание в язвительных комментариях не рассыпается, уже радует. Девочка сразу вылезла с другой стороны — логично, учитывая, что нам как раз в ту сторону. Вя перелетел ручеек без каких-либо проблем.

Я сделал несколько шагов назад. Песок уже привычно впился в сероватую кожу. Разбег — почему-то, на подсознательном уровне, я боялся не перепрыгнуть речку. Метр даже для меня-единички не был бы, наверное, большой проблемой. Сейчас же и вовсе смешное расстояние.

Прыжок… Песок смягчает падение, делая его совершенно безболезненным. Я только-только успел подумать: «Ну, вот. Все-таки даже в игровом мире, в локации, невероятно сложной, есть место чему-то приятному, необычному и совершенно безвредному», - как раздался крик Пентиель. Вернее, писк.

Девочка завизжала, указывая куда-то мне за спину. Опять красавица увидела нечто раньше меня. По выражению лица, по тональности крика я уже понял, что навряд ли там что-то хотя бы сколько-нибудь хорошее. Мой мозг сразу резюмировал: там полный… цензура, в общем.

Я обернулся.

Река схлопнулась. В том смысле «схлопнулась», что ее теперь не было. От слова совсем вся жидкость куда-то исчезла, а на ее месте с незыблемой спокойностью лежал песок, поблескивая на солнце. К огромному сожалению, не это было причиной крика девочки: мир позади реки медленно, но верно истолковал, как изображение плохого, старого фотоаппарата, под действием прямых солнечных лучей. Яркие краски неба серели, блески песка исчезали, а сама картинка как будто шелушилась. Мир за рекой как будто и не существовал никогда вовсе, как будто он всегда был миражом, стеной старого сарая, раскрашенного дешевой краской, которая сейчас, под тяжестью лет, вот-вот сойдет с него, оголив рыжие кирпичи.

— Мне страшно, — прошептала девочка, прижимаясь ко мне. Ее руки схватили мое плечо и вцепились в него, как в последнюю надежду.

— Кажется, теперь я понимаю, почему это место называю именно Северной Аномалией, а не Большой или Великой Пустыней, — мозг почему-то отказывался думать о чем-то действительно важном, зато посвящать мысли тому, почему то или иное наименование прижилось больше — это можно.

— Глупенький, — рассмеялась девочка. — Это же все пятилетки знают. Ну, все же знают легенду!

«Даешь пятилетку за три года!» — завопило сознание.

— Да помню я. Жил-был исследователь. И исследовал он мир. Решил он укротить неизвестное тогда всем еще место — пустыню, что на севере. Выдвинулся в поход в одиночку, он по жизни был одиночкой и не терпел никого вокруг себя, — «прям как ты когда-то», - подало опять голос заряженное сознание. — Так вот, — сбился я, — вышел он, значит, в поход. Дошел до центра пустыни. Узрел там артефакт невиданной силы, да так и умер от удивления. Иследием того звали, — «Альберт Эйнштейн», - Аномал.

— Там все не так было! — обиженно заявила Пентиель.

— Основную мысль я высказал правильно, а на всякие подробности… начхать, — маты в обществе детей нужно убирать из лексикона. Довольно сложно к этому привыкнуть, хоть заклинание запикивания создавай.