Турецкий ятаган

Нет, чем дольше я живу, тем непостижимей для меня становятся женщины. И как это в них сочетается глухая душевная тупость, с необыкновенной мягкостью, сочувствием и состраданием.

Алена буквально стащила с меня мокрое платье, разложила его на каменке сушиться, и принялась охать и хлопотать, так как будто я был уже при смерти.

— Ну, разве так можно, — возмущалась она, — ты, просто как маленький! А если бы в тебя попала молния?!

— Да, ладно, ничего страшного не произошло, — примирительно сказал я, — давай, что ли, ложиться. Ничего со мной не случится, не сахарный, не растаю.

— Не какой? — не поняла она незнакомое слово.

— Это значит «не ледяной», — вольно перевел я. — Ты ляжешь у стенки или с краю?

— Мне все равно, давай как вчера?

— Давай, — согласился я, гордый своей выдержкой и верностью однажды принятому решению, сказал: — Спокойной ночи!

Мы легли каждый на свое место, я честно закрыл глаза и попытался заснуть. Удивительно, но это мне сразу же удалось.

Утром Алена встала задумчивой, и я несколько раз ловил на себе ее внимательный, вернее будет сказать, оценивающий взгляд. Однако внешне все оставалось, как и вчера. Мы нормально общались, позавтракали печеной рыбой и пареной репой, потом она занялась уборкой, а я сходил к дороге, проверить патрули.

После ночного ливня земля была раскисшая, но солнце и южный ветер быстро сушили лужи. Я выбрал подходящее для засады место и залег в придорожном кустарнике. На счастье или несчастье, это как посмотреть, ждать пришлось недолго. Где-то спустя час, мимо проскакали три вооруженные всадника. Одеты они было в цивильное, городское платье, но вооружены бердышами и пищалями, как стрельцы. Не сложно было предположить, что поиски и патрулирование продолжаются, причем с привлечением новых сил. Что было плохо. Стрельцы, один раз обследовав местность, вряд ли захотят туда вернуться, а новенькие вполне могут повторить объезд.

Проследив за разъездом пока он не скрылся в лесу, я собрался вернуться назад. Однако подумал, что, как только увижу Алену, опять начну, обманывая себя, изображать гордого и корректного джентльмена, а на самом деле, стану потихоньку наблюдать за девушкой. Чтобы не расслабляться и не давать себе повода к самобичеванию, я решил остаться здесь и, заодно, попытаться выяснить, как часто ездят по дороге патрули. Решение оказалось вынужденное, но верное. Только-только скрылся первый разъезд, как объявился следующий из четверки синих стрельцов. Они проскакали рысью в противоположную сторону. Такое оживленное движение по убогой сельской дороге мне не понравилось. Еще больше не понравилось, когда показались красные стрельцы, под предводительством десятника Степана. Причем, двух его спутников я раньше не видел, что могло говорить о том, что дьяк привлек к поискам новых людей и наращивает силы.

Наше положение становилось по-настоящему опасным. Рано и или поздно, не обнаружив девушку, поисковики начнут прочесывать местность, и тогда нам с Аленой придется кисло. Любовная одурь временно вылетела из головы и как только Степан со своей кавалькадой ускакали, я спешно вернулся к землянке.

Алена встретила меня обиженной миной и возмущенно заявила, что очень за меня волновалась и нельзя, не предупреждая, надолго пропадать. Я не стал оправдываться и рассказал о том, что видел.

— Ну и что нам теперь делать? — спросила она, еще продолжая дуться.

— Придется днем прятаться в лесу, а сюда будем возвращаться только ночевать. Самое лучшее было бы, вообще убраться подальше, но боюсь, что без нормальной обуви ты далеко не уйдешь.

— Очень даже уйду, — самоуверенно заявила она. — У меня ноги почти зажили.

Мы одновременно посмотрели на ее голые ноги, и девушка покраснела.

— Давай обедать, я уже все приготовила, — торопливо сказала она.

— Да, конечно, — согласился я. — Поедим и пойдем до вечера в лес. Ты переоденешься в мужское платье или останешься в сарафане?

— Останусь, — независимо сказала она, гордо тряхнула головой и первой пошла к землянке, явно демонстрируя свои ноги и плавную походку.

Наша скудная, бессолевая трапеза проходила на свежем воздухе. Алена ела неторопливо, тщательно выбирая мелкие косточки из ершей и карасей.

— Интересно, как там мой Ванюша? — неожиданно, спросила она. — Поди по мне соскучился!

— Ванюша? — не сразу вспомнил я. — Это тот приказчик?

— Знал бы ты, как он хорош, — продолжила она, отправляя в рот кусочки рыбьего мяса и репы, — кудрявый, веселый!

Я понял, куда дует ветер, и незаметно улыбнулся.

— А как он песни поет! Заслушаешься!

— Повезло ему, бывают же способные люди. Вот и будете с ним на пару песни петь и в дуду дудеть!

Алена обожгла меня сердитым взглядом, но попытку разбудить ревность не оставила.

— А уж, какой ласковый, не то что некоторые!

Эти «некоторые» никак на намек не отреагировали и продолжали возиться с костлявой рыбой.

— Нужно на ночь опять сеть забросить, — будничным тоном сказал я. — Ну, что наелась? Тогда обувайся и пошли в лес.

— Я не умею портянки наматывать, — сердито сказала девушка.

— Хорошо, я помогу, — покладисто согласился я.