Турецкий ятаган

— Заходите, — пригласила женщина, не то кланяясь, не то приседая в книксене, — мы хорошим гостям всегда рады.

«Ой, точно опять вляпаюсь в историю», — подумал я, но ноги сами понесли в тепло.

— Исхолодали? — участливо спросила она, пропуская меня в теплые сени.

— Да, что-то сегодня очень холодно.

— Знамо дело, зима, — сообщила она вечную истину — Ничего, скоро потеплеет. У нас деньги платят вперед.

— Да, конечно, только сначала покажите комнату.

— Пойдемте. У нас здесь чисто, самые первейшие гости ходят, будете премного довольны. А барышни — чистые конфетки, и у всех билеты выправлены. Можете не опасаться.

— Мне нужна комната без барышни, — начиная раздражаться, сказал я. — Привратник сказал это при вас. Уже запамятовали?

— Это всегда пожалуйста, у нас так заведено, хозяин — барин, без барышень, так без барышень. Сам-то хворый или как?

— Хворый.

— Это не беда, я тебе такую жаркую девку пришлю, как печка, разом все болести пройдут.

— Не нужно мне девки, я спать хочу.

— Оно, конечно, это как водится, спи себе на здоровье, у нас всякие есть — и в теле, и худощавые, а какие из лица красавицы! А насчет желтого билета, не сомневайся, тут все без обмана.

— Ты, тетка, русский язык понимаешь? Я тебе что сказал? Мне нужна просто комната! Будешь приставать с барышнями, уйду в гостиницу. Поняла?

— Как не понять, голубь ты наш сизокрылый, очень даже поняла. Ты, я вижу, мужичина сурьезный, не баловник какой, тебе и барышню нужно соответственную. Есть у нас одна, ну, чисто краля, из образованных. Учителькой ране была. А за ценой мы не постоим, добавишь к трешке целковый и пользуйся.

Под причитания сводни я, наконец, попал в душный эротический рай с широкой кроватью и литографиями фривольного содержания.

— Клопов много? — подозрительно поинтересовался я, разглядывая громоздкое деревянное ложе, заваленное красного цвета перинами.

— Не, боже мой, какие у нас клопы, всех давеча персидским порошком переморили. Так деньги, как уговорились, вперед, а там уж как тебе заблагорассудится, ублажит тебя учителька, можешь ей сделать презент. Это твое дело, у нас такое не возбраняется.

Я вытащил из бумажника зеленый трехрублевый кредитный билет.

— А желтенькую за учительку? — напомнила милая женщина. — Это будет по справедливости. Ежели какая другая, в теле, то оно, конечно, будет дороже, а как барышня субтильная и образованная, то никак меньше целкового взять не возможно.

— Все, иди отсюда, я спать хочу, — грубо заявил я, выталкивая навязчивую бабу из комнаты. — Договорились за трешку, вот тебе трешка. И чтобы мне никто не мешал, а то смотри у меня!

От всех недавних искрометных страстей и кромешных событий у меня даже начало дергаться веко. В голове была сплошная каша, настроение соответствовало состоянию, и единственное, чего хотелось, это горизонтального покоя.

Я быстро разделся, задвинул засов на двери и нырнул под пожарного цвета перину. У меня не осталось сил даже на то, чтобы задуть керосиновую лампу, тускло освещавшую комнату. Наконец можно было закрыть глаза и расслабиться.

— Вы уже изволили лечь? — проговорил над ухом приятный женский голос.

— Что, вы кто?! — испуганно воскликнул я, не понимая, как незнакомая женщина могла оказаться в запертой комнате. — Как вы сюда попали?!

— Если вы меня выгоните, то меня побьют, — сказала женщина и заплакала. — Мадам у нас очень жестокая.

Я начал приходить в себя и возвращаться в реальность. Перед порочным ложем продажной любви стояла незнакомая хрупкая девушка.

— Вы та самая учителька? — спросил я.

— Бывшая гувернантка, — поправила она. — А вы купец или приказчик?

— Нет, я сам по себе. Простите, милая барышня, но я очень хочу спать.

— Хорошо, как скажете, я сейчас уйду, — всхлипнув, согласилась она. — Что вам до меня? Мы ведь даже не знакомы, почему вы должны принимать во мне участие!

Внутренне я был с ней полностью согласен и промолчал.

— Если бы вы знали, что мне пришлось пережить! Я понимаю, я для вас всего лишь продажная девка… Вы меня презираете, потому и гоните…

Похоже было на то, что у нас с ней начинается секс «по-русски», с душераздирающими исповедями и выяснением отношений. Все это могло окончиться чем угодно, только не спокойным сном.

— Хорошо, оставайтесь, только, пожалуйста, не мешайте мне спать.

— Вы правда хотите, чтобы я осталась?

— Нет, не хочу, этого хотите вы, а я хочу спать!

— Я вам совсем не нравлюсь? — дрожащим голосом спросила она. — Ни капельки?

Я ни ответил, повернулся спиной и опять заснул. Однако не тут-то было, всхлипывания усилились.

— Ну, что вам еще нужно? — стараясь скрыть раздражение, спросил я. — Что вы плачете?

— У меня такое чувство, что я вам навязалась, и вы совсем не хотите со мной разговаривать, — сквозь слезы сказала она.

— А что, это не так?! Вы хотите получить свой рубль, вы его получите! А пока оставьте меня в покое!

— Меня мадам за один рубль прибьет, скажет, что я нарочно плохо работала.

Ситуация становилась неразрешимой.

— Хорошо, если вы не будете мне мешать, то я дам вам больше.

— А я вам мешаю?

— Да, мешаете! И если вы скажете еще одно слово, то я вас отсюда выгоню!