Тупак Шакур: Жизнь и время американской иконы

Иван Боески и Майкл Милкин были реальными людьми, которым удалось ярко продемонстрировать всю подноготную мирового финансового сектора 80-х. Боески окончил Юридический колледж Детройта, его отец был русский иммигрант, владелец неплохого ресторана в Детройте. Боески начал свою карьеру на Уолл-Стрит в 1966 году в качестве акционерного аналитика. К середине 80-х годов состояние «Ивана Грозного» Боески оценивалось примерно в 200 миллионов долларов. Трудоголик Боески проводил по 24 часа в своём офисе на Манхэттене. К тому моменту он уже вёл дела как арбитражёр, торговал акциями компаний с целью поглощения их капитала с помощью махинаций. В то время на финансовом рынке всё действовало по единому принципу - крупные игроки поглощают малые компании. Боески решил нарушить правило бесконечного обогащения одних за счёт других.

14 ноября 1986 года Комиссия по ценным бумагам и биржам обвинила Боески в незаконных манипуляциях с помощью доступа к внутренней информации компаний. Говоря простым языком, он занимался торговлей внутренней информацией фирм. Ущерб от его деятельности был колоссальным для множества компаний и простых рабочих. Томас Ньюкирк, глава Комиссии по ценным бумагам и биржам, так высказался об этом инциденте: «Конечно, он создавал преимущество для тех игроков, которые покупали у него информацию. Они пожинали прибыль или избегали потерь на фондовом рынке в ущерб другим инвесторам, которые покупали и продавали акции без преимущества подобной информации».

Несколькими месяцами ранее Боески, во время выступления в Университете при Калифорнийской бизнес-школе, говорил следующее: «Жадность - это нормально. Жадность - это здоровое желание. Ты можешь быть жадным, и это не мешает тебе чувствовать себя прекрасно».

Такое поведение было идеалом чиновников всех рангов, которые работали точно так же: воруя деньги, чтобы однажды бросить работу, накопив круглую сумму, потому что работали они, как бездельники, и на самом деле врождённая лень была источником всех их проблем. Коррупция и воровство были тщательно скрыты, а страну тем временем сотрясал один кризис за другим.

Хорошие времена закончились для Боески, когда его арестовали. Боески пошёл на сделку со следствием и предоставил Комиссии по ценным бумагам и биржам записи разговоров с другими внутренними торговцами, в том числе Майклом Милкином, блестящим финансовым волшебником, работающим на фирму Бернема Ламберта.

Состояние Майкла Милкина оценивалось в один миллиард долларов, и он был бесспорным королём торговли бросовыми облигациями, ценными тем, что инвесторы отсрочивали платёж по ним, и корпорации наживались на ссудах за просрочки. Милкин превращал ничто в золото. Он работал на дому, делая более 400 звонков за день, выстраивая и укрепляя свою империю. Всё это закончилось, когда полиция предъявила ему те же обвинения, что и Боески.

Следователи начали копать глубже, и стало понятно, что пострадает не только Милкин - фирма Дрексела Бернема Ламберта также ощутила на себе весь гнев федерального законодательства. Однако для некоторых фирм, которые пользовались услугами Ламберта, получая ценные советы о том, как действовать в той или иной ситуации на рынке, эти аресты были слишком запоздалыми. На тот момент, когда комиссия арестовала Боески и Милкина, самая крупная в мире компания по производству резины и шин Goodyear, расположенная в Акроне, штат Огайо, уже вела отважную борьбу за выживание. Положение компании было тяжёлым. Её пытался поглотить корпоративный рейдер Джеймс Голдсмит. 29 октября 1986 года, председатель правления совета директоров компании Роберт Мерсер выпустил обращение ко всем работникам Goodyear: «Наша фирма наняла инвестиционную компанию Дрексела Бернема с тем, чтобы обеспечить помощь в изучении возможного реструктурирования наших активов и/или структуры нашего капитала».

Также он писал следующее: «Сегодня существует реальная угроза экономике и промышленности США, и основой её являются недостатки в системе свободного предпринимательства, когда посторонние могут скупить промышленную базу этой страны с её собственными активами. Во многих случаях, чтобы выплатить растущую задолженность, приходится разрушать целые компании, которых затронуло поглощение».

4 ноября 1986 года Мерсер сделал ещё одно заявление. В нём он оплакивал свою компанию, глядя на то, как её скупают партнёры. Он понимал, что виной всему слишком либеральные законы Америки, и законы эти позволяют «налётчикам» устанавливать свои правила игры до любых обсуждений с поглощаемой компанией либо до того, пока аферу наконец не раскроет Комитет по ценным бумагам и биржам.