Туннель в небе

— Тогда вы можете успокоиться. В дополнение к посольству мы направляем к хрошии культурную миссию, научную миссию, экономическую и торговую миссию, а также целый ряд специалистов, все — высшей квалификации. Ни один колледж не в состоянии пригласить на работу такое созвездие талантов, даже крупнейшие институты с трудом могут с ним равняться. Вашего сына будут учить не от случая к случаю, а систематически. Если он заслужит степень, она будет присуждена ему… э-э… Институтом внеземных наук. — Мистер Кику улыбнулся. — Вас это устраивает?

— Никогда не слыхала о таком странном методе образования. Но в любом случае институт — это не колледж.

— Он имеет право присваивать степень. А если я ошибаюсь — мы изменим его устав. Но все эти степени, мадам, ничего не значат. Главное, что ваш сын получит великолепное, не имеющее себе равных высшее образование. Насколько я понял, он собирается изучать ксенологию. Ну так у него не только будут преподаватели, он будет прямо жить в новой полевой ксенологической лаборатории и принимать участие в исследованиях. Мы крайне мало знаем про хрошии; он будет работать на переднем крае науки.

— Джон Томас не будет изучать ксенологию.

— Как? Но он ведь так сказал мистеру Гринбергу.

— Да, у него была эта глупая идея, но я не намерена ей потакать. Он будет изучать что-нибудь серьезное, возможно — юриспруденцию.

Мистер Кику высоко поднял брови.

— Ради Бога, миссис Стюарт, — молящим голосом сказал он. — Только не это. Вот я, например, юрист. Он может в результате оказаться в моем кресле.

Она взглянула на мистера Кику с подозрением.

— Не могли бы вы сказать мне, — продолжил он, — почему вы хотите обязательно ему помешать?

— Но не могу же я… Нет, я не вижу причины оправдываться перед вами. Мистер Кику, этот разговор бесполезен.

— А я надеюсь, что нет, мадам. Можно я расскажу вам одну историю? — Сочтя ее молчание за знак согласия, он продолжил: — Эти хрошии совершенно не похожи на нас. Обычное для нас — очень странно для них, и наоборот. Наверное, единственное, что нас сближает — это разумность наших племен. Нам они кажутся такими недружелюбными, такими чужими, что я впал в полное отчаяние, если бы не одно обстоятельство. Как вы думаете, какое?

— Что? Понятия не имею.

— Ваш сын и Ламмокс. Они доказывают своим примером, что если копнуть поглубже, возможности все-таки есть. Но я ушел в сторону. Сотню с лишним лет назад молодая хрошиа встретила дружелюбного незнакомца и улетела вместе с ним. Вы знаете нашу, человеческую часть этой истории. Позвольте мне рассказать вам другую половину, насколько я узнал ее с помощью переводчика и наших ксенологов. Эта маленькая хрошиа была чрезвычайна для них важна; они очень хотели ее вернуть. У них все не так, как у нас; производя потомство, они сложным образом сочетают шесть различных генетических структур, нам в этом еще разбираться и разбираться. Этой маленькой хрошиа была предназначена вполне определенная роль, роль спланированная больше двух тысячелетий назад, примерно во времена Христа. И эта роль является обязательным звеном более обширного плана, плана улучшения расы, который действует, как мне сказали, уже тридцать восемь тысяч земных лет. Вы можете охватить это умом, миссис Стюарт? Лично я — нет. План, составленный тогда, когда кроманьонцы боролись с неандертальцами за главенство на этой планете. Возможно, наши трудности понимания происходят из того, что человечество — самая молодая изо всех известных нам разумных рас. Что бы делали мы, если бы ребенок пропал более чем на столетие? Бессмысленно говорить об этом, наши действия ничем не напоминали бы поведение хрошии. Они не очень беспокоились о том, как она там живет, они считали ее не погибшей, а просто попавшей куда-то не туда. Эти существа так просто не умирают, даже от голода. Слыхали вы когда-нибудь о плоских червях? О планариях?

— Мистер Кику, я никогда не имела ни малейшего интереса к ксенобиологии.

— Вот так же ошибся и я, мадам; я спросил: «А с какой они планеты?» Планарии — наши с вами родственники; на Земле во много раз больше плоских червей, чем людей. Я говорю о планариях потому, что у них есть одна особенность, общая с хрошии: и те и другие растут, если много едят, и уменьшаются в размерах, когда голодают. Кроме того, и те и другие практически бессмертны, если только не вмешается несчастный случай. Сперва я недоумевал, почему Ламмокс значительно крупнее своих соплеменников. Причина элементарна — вы слишком много его, или точнее — ее, кормили.

— Сколько раз я говорила об этом Джону Томасу!

— Ничего страшного. Они уже посадили ее на голодную диету. Похоже, хрошии даже не рассердились на нас за похищение, или скажем так — за сманивание своего детеныша. Они хорошо ее знали — живой, склонный к приключениям характер был генетически предопределен. Они не сердились, но хотели получить ее назад; они искали год за годом, следуя единственному имевшемуся у них ключу — она, видимо, улетела с определенной группой космических пришельцев. Они знали на что похожи эти пришельцы, но не знали, откуда они.