Туннель в небе

— По большому счету это безразлично. — Роббинс широко зевнул. — После отставки правительства новый премьер вызовет Генри из отставки, на твое место посадят надежного безопасного человека, а Генри продолжит свои старания перехитрить хрошии. Ну, потеряем три дня, а повезет — так и меньше. Отмывать тебя до бела будет значительно труднее, но мы хотим оставить тебе хоть какой выход. Верно, Генри?

— Я думаю, что так лучше. Не стоит перетряхивать грязное белье на людях.

Макклюре пожевал нижнюю губу.

— Я обдумаю ваше предложение.

— Вот и хорошо! А я посижу тут, пока ты его обдумываешь. Генри, почему бы тебе не вернуться на рабочее место? Зуб даю, этот твой хитрый стол весь горит огнями, что твоя елка.

— Хорошо. — Мистер Кику вышел из кабинета.

Его стол не был похож на новогоднюю елку, он скорее напоминал праздничный фейерверк; на нем горели десятка полтора желтых лампочек и яростно мигали сразу три красные. Кику разобрался с неотложными делами, спихнул со своих плеч дела помельче и начал разбирать завал, накопившийся в корзине. Он мурлыкал себе под нос, ни мало не заботясь, законна ли еще его подпись.

Кику как раз накладывал вето на выдачу паспорта очень видному лектору — в прошлый раз этот идиот умудрился вломиться на одной из планет Федерации в храм и начать фотосъемку, — когда в кабинет вошел Роббинс и торжествующе кинул на стол бумагу.

— Вот она, его отставка. Ты бы лучше бежал поскорее к премьеру.

— Обязательно, — согласился Кику, взяв бумагу.

— Мне не хотелось, чтобы ты видел, как я выкручиваю ему руки. При свидетелях значительно труднее закричать «дяденька». Согласен?

— Да.

— Пришлось напомнить ему ту историю, когда мы его покрыли. Ну, насчет договора с Кондором.

— Жаль.

— Не надо проливать по нему слезы. Хорошенького понемногу.

Теперь я напишу речь, которую он произнесет перед Советом.

Потом найду ребят, с которыми он говорил вчера, и буду умолять их, ради блага любимой старушки-планеты, в последующих статьях освещать вопрос нужным образом. Отнесутся они к этому, мягко говоря, кисло.

— Пожалуй.

— Но согласятся. Нам, людям, надо держаться друг друга, против нас большой численный перевес.

— Мне тоже всегда так казалось. Спасибо, Вэс.

— Заходите еще. А одну вещь я ему так и не сказал.

— Да?

— Не стал напоминать, что мальчишку звать Джон Томас Стюарт. Я не уверен, что, имея в виду этот факт, Марсианское Сообщество стало бы возникать. Совет мог бы и поддержать Мака, а у нас появилась бы отличная возможность выяснить, могут ли эти хро-шианские ребята сделать то, чем грозятся.

— Я тоже думал об этом, — кивнул Кику. — Но для такого напоминания был не очень подходящий момент.

— Не очень. Просто удивительно, как часто бывает, что самое лучшее — не разевать варежку. А что ты так улыбаешься?

— Я думал, — объяснил мистер Кику, — как хорошо, что хрошии не читают наших газет.

14. «СУДЬБА? ЧУШЬ СОБАЧЬЯ!»

А вот миссис Стюарт газеты читала. Гринберг с огромным трудом убедил ее привести сына в столицу. Он не мог сказать ей зачем, но все-таки убедил, и она согласилась вылететь завтра утром.

Но завтра утром, когда Гринберг заехал за ними, оказалось, что он теперь persona non grata. Она просто клокотала от ненависти и совала ему в руки газету. Гринберг посмотрел на название.

— Ну и что? Я уже видел ее в отеле. Конечно, сплошная чушь.

— Вот я и пытаюсь сказать это маме, — угрюмо сказал Джон Томас. — Только она меня не слушает.

— А тебе лучше бы помолчать. Ну так что, мистер Гринберг? Что вы можете сказать в свое оправдание?

Никакого складного ответа у Гринберга не было. Увидев газету, он сразу попытался связаться со своим шефом, однако Милдред ответила, что мистер Кику и мистер Роббинс у министра и их нельзя беспокоить. Гринберг сказал, что позвонит попозже; у него появилось нехорошее подозрение, что неприятности начинаются не только у него одного.

Миссис Стюарт, вам, вероятно, хорошо известно, что в газетах часто все перевирают. Ни о каких заложниках и разговора не было; кроме того…

— Как можете вы говорить мне в глаза такое, когда в газете все ясно сказано. Это же интервью с министром космоса. Кто больше знает? Вы? А может — министр?

У Гринберга было свое мнение на этот счет, но он решил, что лучше его не излагать.

— Ради Бога, миссис Стюарт. Не надо принимать за чистую монету все, что пишут в газетах. Эти дикие сообщения не имеют к делу никакого отношения. Я просто прошу вас поехать в столицу и побеседовать немного с заместителем министра.

— И не думайте, что я соглашусь! Если заместителю министра хочется со мной поговорить, пусть сам сюда и приезжает.

— Мадам, если возникнет необходимость, он обязательно так и сделает. Мистер Кику — джентльмен старых понятий; он не стал бы просить леди приехать к нему, не будь столь загружен делами. Вам, вероятно, известно, что как раз сейчас происходит межпланетное совещание?

— У меня есть полезное правило — никогда не интересоваться политикой.