Туннель

Выйдя из туннеля, армия выстроилась для демонстрации и повернула на Кристофер-стрит. Впереди с адским шумом шел оркестр. За ним – знаменосцы, которые несли флаг с красной надписью: «Рабочие туннеля». Дальше следовали ряды красных знамен Интернациональной рабочей лиги. Над головами демонстрантов развевались сотни национальных флагов всего мира: впереди – звездный флаг Соединенных Штатов «Юнион Джек», потом флаги Канады, Мексики, Аргентины, Бразилии, Чили, Уругвая, Венесуэлы, Гаити, Франции, Германии, Италии, Дании, Швеции, Норвегии, России, Испании, Португалии, Турции, Персии, Голландии, Китая, Японии, Австралии, Новой Зеландии.

За пестрым лесом флагов шагали негры. Часть отряда негров взвинтила себя до крайней ярости: они дико вращали белками глаз и бессмысленно орали, другая часть состояла из добрых чернокожих парней, скаливших белые зубы и делавших встречавшимся на их пути дамам недвусмысленные любовные предложения. Они несли плакат с огромной надписью: «Hellmen!»[63] За ними шла группа, тащившая виселицу. На виселице болталась кукла – Аллан!

Ее круглую голову украсили огненно-красным париком, сделанным из старого мешка, белые зубы были намалеваны краской. Из попоны смастерили балахон, напоминавший известное всем коричневое пальто Мака. Казненному Аллану предшествовал огромный плакат, на котором красовалось:

«Мак Аллан, убийца 5000 человек».

Над катившимся по Кристофер-стрит и Вашингтон-стрит, по направлению к Бродвею, морем голов, кепи, фуражек, и продавленных котелков раскачивался целый ряд подобных чучел.

За Алланом качался на веревке Ллойд. Голова этой куклы была бурого цвета, глаза и челюсти были разрисованы в отвратительные цвета. Перед этой индейской мумией несли плакат:

«Ллойд. Ворует миллиарды.

Жрет человеческое мясо».

За ними в светлом соломенном парике следовало чучело Хобби такой ужасающей худобы, что оно развевалось, как флаг. Плакат на чучеле гласил:

«Хобби.

Еле спасся из когтей дьявола. Теперь повешен».

Следующим был С. Вульф. На голове у него болталась красная феска. У него были толстые красные губы и черные глаза с кулак величиной. Вокруг шеи на нитке висело несколько детских кукол.

«С. Вульф со своим гаремом!

Жид и чемпион мошенников!»

Потом дошла очередь до известных финансистов и главных инженеров разных станций. Между ними привлекал внимание «Толстый Мюллер» с Азорских островов. Он был кругл, как воздушный шар, а вместо головы у него на плечах сидел старый котелок.

«Жирный кусок для ада!»

Среди маршировавшей толпы двигались десятки оркестров, игравших одновременно и наполнявших ущелье Бродвея таким треском и звоном, словно сразу разбивались об асфальт тысячи стекол. Толпы рабочих горланили, свистели, хохотали, все рты были искажены усилием, – они старались производить как можно больше шума. Некоторые отряды пели «Интернационал», другие – «Марсельезу», третьи – вперемешку все, что приходило в голову. Но основной звуковой фон создавал стук шагов, глухой такт тяжких сапог, часами повторявший одно и то же слово: туннель, туннель, туннель…

Казалось, сам туннель пришел в Нью-Йорк, чтобы устроить демонстрацию.

Одна группа посреди процессии возбудила большой интерес. Ей предшествовали флаги всех наций и огромный плакат:

«Калеки Мака!»

Группа состояла из людей, потерявших руку или ногу, из ковылявших на деревянной ноге и даже из таких, которые, раскачиваясь подобно колоколу, подвигались вперед на двух костылях. За ними брели мужчины с желтыми, болезненными лицами, – это были страдающие «корчами».

Рабочие туннеля маршировали колоннами по десять человек в ряд, и процессия растянулась на пять километров. Ее хвост еще только выходил из туннеля под Гудзоном, когда голова достигла Уолл-стрит. Соблюдая полный порядок, армия туннельных рабочих катилась по Бродвею, и мостовые, по которым она проходила, эти сглаженные автомобильными шинами мостовые, еще на следующий день хранили отпечатки гвоздей от ее сапог. Движение было прервано. Бесконечные ряды трамвайных вагонов, экипажей, автомобилей ждали конца шествия. Все окна и витрины были усеяны любопытными. Каждый хотел посмотреть на желтые лица, мозолистые руки и сутулые спины шагавших в тяжелых сапогах туннельных рабочих. Они принесли с собой из туннеля атмосферу ужаса. Все они побывали там, в темных штольнях, где смерть настигла их товарищей. Звон цепей подымался из их рядов, запах узников и отверженных.