Туннель

Это была истина, она попала прямо в цель. Аллан сидел и пристально смотрел на Этель. Он не возразил ни слова и не делал ни малейшей попытки прервать ее.

Этель застигла его врасплох и использовала его смущение по мере сил. Она говорила так быстро и возбужденно, что вообще было бы невежливо с его стороны остановить ее. Она упрекала его в том, что он сам совсем забросил своих друзей, что он похоронил себя в этом мертвом городе. Она описала ему свое столкновение со Штромом, говорила о Ллойде, о Нью-Йорке, о знакомых и все время возвращалась к туннелю. Кто же закончит туннель, если не он? Кому мир доверит эту задачу? И, наконец, помимо всего этого, говоря прямо, он погибнет, если в ближайшее время не вернется к своей работе.

Глаза Аллана потемнели и омрачились, – столько горечи, боли, тоски и томительного желания взбудоражила в нем Этель.

– Зачем вы мне все это говорите? – спросил он, коснувшись гостьи недовольным взглядом.

– Я прекрасно знаю, что не имею никакого права вам это говорить, – ответила она, – разве только право дружбы или знакомства. Но я говорю это вам потому… – Однако Этель не нашла объяснения и продолжала: – Я только упрекаю вас в том, что вы закопали себя в этой отвратительной комнате, вместо того чтобы перевернуть небо и землю и завершить постройку туннеля.

Аллан снисходительно покачал головой и улыбнулся с покорностью судьбе.

– Мисс Ллойд, – возразил он, – я вас не понимаю. Я перевернул небо и землю, и я ежедневно делаю все зависящее от меня. О возобновлении работ пока нечего и думать.

– Почему?

Аллан удивленно посмотрел на нее.

– У нас нет денег, – коротко сказал он.

– Кто же может достать деньги, если не вы? – быстро возразила Этель, тихо улыбаясь. – Пока вы себя замуровываете здесь, вам, конечно, никто денег не даст.

Аллану надоел этот разговор.

– Я пробовал все, – сказал он, и по тону его голоса она чувствовала, что становилась ему в тягость.

Она взяла перчатки и, натягивая левую, спросила:

– А с папой вы говорили?

Аллан кивнул, избегая ее взгляда.

– С мистером Ллойдом? Конечно! – ответил он.

– Ну, и?..

– Мистер Ллойд не подал мне ни малейшей надежды! – ответил он и взглянул на Этель.

Этель засмеялась своим легким, детским смехом.

– Когда, Аллан, – спросила она, – когда это было?

Аллан старался вспомнить:

– Это было прошлой осенью.

– Вот как, осенью? – переспросила Этель и сделала удивленное лицо. – Папа тогда был связан. Теперь дело обстоит совсем иначе. – И Этель Ллойд выпустила свой тяжелый снаряд: – Папа сказал мне: «Я, может быть, взялся бы за достройку. Но я, конечно, не могу идти к Аллану. Надо, чтобы Аллан обратился ко мне».

Это она сказала так, между прочим.

Аллан сидел безмолвно, в глубокой задумчивости. Он ничего не сказал. Своим сообщением Этель зажгла огонь в его сердце. Он вдруг услышал грохот возобновившихся работ. Возможно ли? Ллойд?.. Его охватило такое волнение, что он должен был встать.

Он помолчал. Потом взглянул на Этель. Она застегивала перчатки, и это дело, казалось, поглощало все ее внимание.

Этель поднялась и улыбнулась Аллану.

– Папа, конечно, не поручал мне говорить вам это, Аллан! Он не должен знать, что я здесь была, – сказала она, понизив голос и протягивая ему руку.

Аллан окинул ее теплым, благодарным взором.

– Это было, действительно, очень любезно с вашей стороны, что вы посетили меня, мисс Ллойд! – сказал он и пожал ей руку.

Этель тихо засмеялась.

– Пустяки, – сказала она. – Мне нечего было делать эти дни, и вот я подумала, что хорошо бы посмотреть, как поживает Аллан. Good bye![91]

И Этель ушла.

2

В этот вечер Этель за обедом была в таком превосходном настроении, что душа Ллойда радовалась. После обеда она обвила руками его шею и сказала:

– Будет ли у моего дорогого папочки завтра утром время поговорить со мной об одном важном деле?

– Даже сегодня, если хочешь, Этель!

– Нет, завтра. И сделает ли мой дорогой папочка все, о чем попросит его Этель?

– Если смогу, дитя мое.

– Ты сможешь, папа!

На другой день Аллан получил собственноручно написанное, очень дружеское приглашение от Ллойда, явно свидетельствовавшее, что оно написано под диктовку Этель.

«Мы будем совсем одни, – писал Ллойд, – только втроем».

Аллан застал Ллойда в отличном настроении. Старик еще больше высох, и Аллану показалось, что он начинает впадать в детство. Так, он совершенно забыл о том, что Аллан посетил его прошлой осенью. Ллойд снова рассказал ему все подробности процесса Этель и смеялся до слез, когда описывал, как Этель издевалась над властями, плавая по морю на своей яхте. Он болтал о событиях последней осени и зимы, о скандалах и выборах. Хотя его разум как будто ослабел, он был еще очень оживлен, интересовался всеми новостями, хитрил и лукавил. Аллан рассеянно поддерживал беседу, слишком занятый своими мыслями. Он все не находил случая перевести разговор на туннель. Ллойд показывал ему проекты обсерваторий, которые он хотел подарить разным нациям, и как раз в тот момент, когда Аллан собрался заговорить о том, что ему было дорого, слуга доложил, что мисс Ллойд ждет их к столу.