Тунгусский Робинзон

Недалеко от заимки таежного князя Росомахи находилось лесное озеро. На нем во время весеннего перелета любили собираться утки и гуси. Озеро находилось в окружении березовой рощи и почти вплотную подступало к реке. Во время разливов оно соединялось с ней, и в это время в озеро заходила рыба, которую потом подкармливал Иван Росомаха для дорогих гостей. Таким образом, приватизировав озеро, можно было вполне не волноваться о разведении в нем рыбы. Здесь под надзором и охраной «торпед» Ивана Росохина, рыба нагуливала необходимый для товарного вида вес и размер.

В тени деревьев лед на озере еще не растаял, а лишь отошел от краев, и огромная рыхлая тарелка плавала по самому центру водоема. Хозяин зоны с прокурором удалились в поисках дичи, а местный мэр, взяв под руку Ивана, прошел с ним к реке, чтобы пообщаться без свидетелей.

На берегу лежали огромные глыбы льда, выброшенные весенним паводком. Северные реки всегда отличались своим своенравным и свирепым характером. Бывали годы, когда трехметровой толщины лед, словно огромные лезвия срезал спички вековых берез. От реки тянуло холодком и Васильевич, присев на сухую весеннюю траву, начал с Иваном серьезный разговор. Ему не хотелось переносить его на потом. Через три-четыре часа в этом забытом богом месте должен начаться настоящий «Клим-Бим». Да и ушей прокурора и «хозяина» пока не было. Они просто нагло могли тоже влезть в долю, и тогда прибыль компаньонов упала бы вдвое.

— Михалыч, ты помнишь, по осени пропал наш самолетик, который в Красноярск летел? — спросил мэр Росомаху.

— Ты что, Васильевич, считаешь, что я его «стингером» саданул? Я от таких дел стараюсь держаться на большом расстоянии, чтобы федералы держались от меня подальше.

— Да я тебе не про то. Никто не говорит, что это твоих рук дело. Самолет этот так никто и не нашел. Может он, где в горах лежит, а может со всего размаху, где в марь сунулся, да и сгинул там весь целый. Только вот что, слушай. На том самолете летело золото, около восьмидесяти килограммов. Вместе с тем золотом летела дочка директора нашего прииска, так вот он объявил — тому, кто найдет этот самолет, премия будет в двадцать килограммов. Вместе, примерно, сто. Ты усекаешь, сто килограммов золота? Он хочет ей поставить памятник там. Нужно помочь старику в его горе, не ровен час, отблагодарит папаша нас от всей души. А душа у него сам понимаешь, вся из чистого золота. Твои старатели за десять лет столько не намоют.

— Да, Васильевич, ты меня озадачил, дело, видно хорошее! Я, пожалуй, возьмусь, но мои семьдесят процентов от всего куша.

— Ты, Михалыч, настоящий грабитель, я тебе такую информацию на блюде выложил, а ты мне всего тридцать процентов, спасибо, спасибо. Вот значит, как мы ценим старых друзей? — обидевшись, сказал мэр.

— Васильевич, не будь ты хапугой. Ты по тайге шаркаться не будешь. Это же не медведя завалить. У нас площади, какие? Две Франции со своими французами влезет. Пойди, найди тот аэроплан, сам говоришь, может, где в болото засосало. Я людей от дел оторву, впереди лето. Старатели мои наготове, потом путина, потом лес, грибы, ягоды. Да я сам, может, потеряю больше своей половины.

— Ты мне накинь еще пять процентов, и тебе не придется по всей тайге лазить. Я тебе точное место скажу, и даже на карте его обозначу жирным крестиком.

— Ну ты, Васильевич, и «хват», уговоришь даже покойника. Ты, если будешь второй раз в мэры баллотироваться, я тебе обязательно окажу спонсорскую поддержку. Я вижу, что мы с тобой смотрим в одну сторону. А на твое предложение я тебе вот, что скажу — я согласен, но мне хотелось бы знать подробности.

— Подробности я расскажу тебе, ты сегодня все узнаешь. Я посмотрю, как твои девочки меня обслужат. Вот тогда я и поделюсь подробностями.

Русская баня через три часа уже дышала жаром. Девчонки, сотрясаясь своими пышными бюстами, завернутыми в простыни, томились в предбаннике, ожидая дорогих гостей. Они весело смеялись, и уже каждая определила себе своего клиента по принципу симпатий. Здесь не было принято скрывать свои прелести, и в этом был свой особый шарм. Девчонки, как могли, ублажали своих гостей, разминая и отпаривая их тучные, налитые жиром и пивом телеса.

Для особых желаний сексуального характера была предусмотрена отдельная интим комната с огромной кроватью. Не было еще случая, чтобы кто-то из гостей не возжелал столь раскованных и сексапильных путан. От подобной услуги хозяин имел хорошие связи, да и девчонкам перепадала от этого пирога немалая толика. Зная, что в подобных условиях мужики не скупятся, местные гейши исполняли свою работу по высшему разряду.