Туман над Фудзи

Светлана не ошиблась: при входе в храм они увидели процессию. Впереди медленно вышагивали жених с невестой в красивых национальных костюмах. Она была одета во все белое, на голове, поверх затейливой прически, огромный белый капюшон, он – в традиционном хакама. Молодые еще, на вид лет по двадцать пять. За ними парами шли гости. Нарядно одетые, но не в вечернем до пят, просто красивые платья чуть ниже колен, строгие черные костюмы на мужчинах. Медленным шагом свадьба дефилировала к площадке, где уже расположились фотографы.

– Видите, это идет подготовка к общей фотографии. Тоже традиционно обязательна.

– А это у них чего? Что за ящики? – Инесса обращала внимание на самые неожиданные вещи.

– А вот, кстати, опять вроде мелочь, но очень характерная для японцев. Все продумано до мелочей. Сейчас все эти пятьдесят-шестьдесят человек встанут в групповую фотографию. А куда дамам девать их сумочки? Для этого организаторы церемонии выкатывают специальные ящики. Ну не на траву же складывать!

– Ты подумай! – восхитилась Инесса.

Лиза невест коллекционировала. Ей было важно обязательно улыбнуться невесте, и, если уж совсем повезет, прикоснуться к чужому счастью посредством фотографии. Да, у нее никакой свадьбы не было. Какая уж тут свадьба, невеста на шестом месяце. Именно столько понадобилось Вадиму, чтобы все-таки принять окончательное решение. Было ли ей обидно? Да, очень. Но она тогда собрала волю в кулак, решила, что ради ребенка она не будет расстраиваться. Очень поддерживала не мама, а Белла, ее будущая свекровь. Мама Лизы и раньше, не в пример спокойному и рассудительному отцу, отличалась скандальным характером, а тут ее понесло конкретно. Узнав о беременности дочери, она примчалась из Воронежа и всячески подначивала устроить скандал, написать заявление на кафедру. Пусть знают, с кем имеют дело. Растлевает малолетних.

– Мам, о чем ты? Мне скоро двадцать пять!

– И что? Если ума как у подростка!

– Это, как говорится, к делу не пришьешь. И потом, я сама хотела…

– Что ты хотела? Что ты несешь? Это все Москва. Вот говорила, ничего хорошего от этой толпы не жди. Так и вышло. Вот как в воду глядела.

– Можно подумать, ты меня отговаривала. Ты же тогда сама сказала: «Вперед. Пробивайся».

– Пробилась?

Разговор был из страшно неприятных. И Лиза впервые затронула эту тему, и мать ответила, не подумав, в очередной раз захлопнула дверь в их отношениях. Лиза едва не высказалась про отчима. Обида уже утихла, и Михалыч мужиком оказался неплохим. И все же.

Да и плевать на эту свадьбу. Лиза выстояла, ребенок родился крепким и здоровым. Он был очень любим и мамой, и папой.

Вадим потом искренне не понимал, почему он сопротивлялся? В браке с Лизой жизнь потекла значительно проще, спокойнее. И чего он так охранял свою независимость? Скорее это все же была не независимость, а испытание верности. Ему хотелось ту верность поддерживать. Верность женщине, которую он боготворил. Сначала придумал, потом вдруг встретил и решил, что она его Дульсинея. И он будет ей верным. В какой-то момент возненавидел ее, потом себя, причем настолько, что жить не хотел. Господи, какая глупость! Он догадывался, мать тогда думала, он тронулся умом. А может и тронулся. А Лиза его вылечила. Через столько лет. Никто не мог вылечить, а ей удалось.

Неужели это она? Его Анна? Неужели люди могут так поменяться? И дело даже не во внешности. А в усталости от жизни. Женщина, которая вот уже второй день провожала его усталым взглядом, была именно такой. С потухшим взглядом, при этом цепким и хищным, тяжелой челюстью и неприятно отвисшей кожей под подбородком. Характерно, что он обратил на нее свое внимание. Он ее и заметил, и рассмотрел. Просто как женщину. И ему в голову даже не пришло сравнить ее с той, которая осталась в памяти.

Вадим был по жизни человеком внимательным. Его взгляд цеплял и обрабатывал. Он сам не знал, зачем ему это надо, удивлял жену иногда своими мелкими наблюдениями и странными породностями.

– Тебе нужно было быть писателем, а не химиком!

– Возможно, но мать все решила за меня. Но химия из той же серии. Все можно смешать и изменить. И человек может поменяться. Все зависит от добавленных ингредиентов.

Да уж, человек может поменяться. И сам Вадим изменился. Может быть, даже стал совсем другим, но он был собой доволен в этом возрасте. И потом, вот она его узнала. Неужели все же она?