Тук-тук-тук!

А Наточкин папа над ней посмеивался и говорил, что это ей только так кажется. Мама в конце концов даже обиделась на него. А папа тогда посоветовал ей пойти и сняться, так чтобы была наконец новая, вполне хорошая карточка.

Мама так и сделала. Пошла и сфотографировалась. Но новая карточка ей почему-то ещё меньше понравилась, и мама сказала, что на старых карточках она была гораздо красивее. Тогда папа сказал, что пусть она даст в детский садик какую-нибудь старую карточку.

Мама послушалась и дала Наточке самую старую карточку. То есть это только так говорилось, что она старая. Карточка была совсем новенькая, только она была давно снята, ещё когда мама была совсем молоденькая и ещё не вышла замуж за Наточкиного папу.

В общем, в каждой семье было много разговоров об этих карточках. Мама Владика Огурцова сказала, что она не отличница вовсе, не передовик труда и поэтому не за что где-то вешать её портрет. Но Владикин папа сказал, что это ведь Международный женский день и всех женщин помещают на выставке в детском садике не за то, что они передовики труда, а за то, что они добрые, хорошие мамы, любящие своих детей.

— У нас ведь в комнате висит твоя фотография на стене, — сказал Владикин папа маме. — Почему же дети не могут повесить портреты своих мам хотя бы на праздник? Если бы я был директором детского сада, у меня не только по праздникам, а круглый год портреты всех мам висели бы на стене.

Владикина мама усмехнулась, но больше не спорила. В общем, в этом деле всё обошлось благополучно. Все мамы дали свои портреты. И тогда каждый из ребят нарисовал на большой красной картонке беленькие ромашки с длинными лепестками, так что получились настоящие рамочки. На эти рамочки наклеили портреты мам. Все портреты повесили в два ряда на стенку, так что получилась настоящая выставка картин.

Ребята сидели на стульчиках в ряд и любовались на свою выставку. Все были рады, что на выставке висят их мамы. И всё было бы хорошо, если бы Наточка вдруг не сказала Свете, с которой сидела рядом:

— Знаешь, Светочка, твоя мама очень красивая, и моя мама очень красивая, но моя мама всё-таки красивее твоей мамы.

— Ха-ха! — громко сказала Светочка, хотя от обиды ей вовсе не хотелось смеяться. — Ха-ха! Моя мама, если хочешь знать, в миллион или даже, если хочешь знать, в сто раз красивее твоей мамы. Вот пусть Павлик скажет. Скажи ей, Павлик.

Маленький Павлик встал, внимательно посмотрел на мам и сказал:

— Твоя мама красивая, и твоя мама красивая, а самая красивая моя мама.

— Какой-то глупый! — сердито сказала Ната. — Его спрашивают, кто красивее, Светкина мама или моя! Кто красивее из них двоих? Понял?

— Понял. Из них двоих красивее всех моя мама.

— Что с ним, дурачком, разговаривать! — презрительно надув губки, сказала Света. — Вот мы лучше Толика спросим. Скажи, Толик, чья мама красивее?

Толик подошёл к стенке, где висели портреты, показал пальцем на свою маму и сказал:

— Всех красивее моя мама.

— Что? — закричали Ната со Светой, а вместе с ними и Павлик. — Вот кто красивее! Моя мама! Моя!..

Все трое вскочили, подбежали к портретам, стали показывать пальцами на своих мам. Тут и остальные ребята сорвались со своих мест. Поднялся страшный шум. Каждый тыкал в лицо своей мамы пальцем и кричал:

— Моя мама лучше! Моя мама красивее!

Владик пытался оттолкнуть Нату рукой, но Ната крепко прижимала палец к лицу своей мамы и старалась пихнуть Владика ногой. На шум прибежала Нина Ивановна. Она узнала, отчего весь этот крик, и велела всем сесть на стулья. Но никто не хотел отходить от выставки, и каждый кричал, что его мама красивее.

Тут Нина Ивановна заметила одного самого маленького мальчика, который не кричал, не визжал, а тихо сидел на своём стульчике и со спокойной улыбкой смотрел на всё это представление. Это был Славик Смирнов, который недавно поступил в детский сад. Нина Ивановна похвалила Славика за то, что он не шумит, не кричит, и сказала ребятам:

— Ах вы глупенькие, неразумные маленькие существа! Разве так может быть, чтобы все были самые красивые? Вот посмотрите на Славика. Он у нас самый маленький, но самый умный, потому что не кричит, не визжит и не тычет в карточку своим пальцем.

— Это потому, что он у нас новенький и ещё не сделался смелый, — сказала черноглазая Ирочка.

— Нет, вовсе не потому, — возразила Нина Ивановна. — Он понимает, что самый, самый, самый красивый — всегда кто-нибудь один. Вот пусть Славик скажет, какая из наших мам самая красивая, а мы самой красивой маме подарим вот этот замечательный букет мимоз.

Тут только все увидели, что в руках у Нины Ивановны был большущий букет пахучих мимоз, но никто его не заметил раньше, потому что все только спорили между собой и смотрели на своих мам.

— Давайте! Давайте! — закричали все разом. — Пусть говорит Славик. Он сидел тихо и не лез вперёд со своей мамой. Он правду скажет.

— Ну, иди и покажи, какая мама самая красивая, — сказала Славику Нина Ивановна.