Тук-тук-тук!

— Это неправильно! Я плохо спрятался! Если б я хорошо спрятался, ты не нашёл бы меня. Я перепрячусь.

— Ну, пожалуйста, перепрятывайся, — согласился Славик и снова пошёл в коридор.

Витя побежал во двор и стал искать, где бы спрятаться. Смотрит — возле сарая собачья конура стоит, а в ней Бобик сидит. Он поскорей выгнал из конуры Бобика, сам залез на его место и снова кричит:

— Готово!

Славик вышел во двор и стал искать Витю. Искал, искал, никак не может найти.

А Вите надоело в конуре сидеть, он и начал выглядывать из неё. Тут Славик увидел его и закричал:

— А, вот ты куда забрался! Вылезай!

Витя вылез из конуры и говорит:

— Это неправильно! Это не ты меня нашёл. Я сам выглянул.

— Зачем же ты выглянул?

— Мне надоело в конуре скрюченным сидеть. Если б я не был скрюченный, ты не нашёл бы меня. Я перепрячусь.

— Нет, теперь уж моя очередь прятаться, — говорит Славик.

— Ну, тогда я совсем не буду играть! — обиделся Витя.

— Ладно, перепрятывайся, раз ты такой, — согласился Славик.

Витя побежал в комнату, закрыл дверь, а сам забрался за вешалку и спрятался под пальто. Славик снова пошёл его искать. Он открыл дверь, а Бобик шмыгнул в неё, подбежал к вешалке и стал ласкаться к Вите. Витя рассердился и начал отталкивать Бобика ногой.

Славик увидел и закричал:

— А, вот ты где! За вешалкой! Вылезай!

Витя вылез и говорит:

— Это неправильно! Ты меня не нашёл! Это Бобик меня нашёл. Я перепрячусь.

— Что же это такое? — говорит Славик. — Ты всё время прячешься, а я каждый раз должен искать.

— Вот найди меня ещё раз, тогда ты будешь прятаться, — сказал Витя.

Славик снова зажмурил глаза, а Витя побежал на кухню, вытащил из посудного шкафчика всю посуду, сам залез в шкафчик и кричит:

— Готово!

Славик пошёл в кухню, видит — из шкафчика вся посуда вытащена, и сразу догадался, где Витя. Он потихоньку подкрался к шкафу, запер его на крючок, а сам побежал во двор и стал играть с Бобиком в прятки. Спрячется, а Бобик его ищет.

«Вот хорошо! — думает Славик. — С Бобиком гораздо лучше играть, чем с Витей».

А Витя сидел в шкафчике, сидел, ему и надоело. Он хотел вылезти, а дверца не открывается.

Он испугался и давай кричать:

— Славик! Славик! Славик услышал и прибежал.

— Выпусти меня отсюда! — закричал Витя. — Дверца почему-то не открывается.

— А будешь меня искать, тогда выпущу.

— Зачем же мне тебя искать, раз ты не нашёл меня.

— Я ведь нашёл.

— Это не ты меня нашёл! Я сам закричал. Если б я не закричал, ты не нашёл бы!

— Ну и сиди себе в шкафчике, а я пойду гулять, — говорит Славик.

— Не имеешь права! — закричал Витя. — Это не по-товарищески.

— А разве по-товарищески — заставлять меня всё время искать?

— По-товарищески.

— Ну, тогда сиди в шкафу до самого вечера.

— Ладно, буду теперь тебя искать, только выпусти, — стал просить Витя.

Славик откинул крючок. Витя вылез из шкафа, увидел крючок и говорит:

— Это ты нарочно запер меня? Не буду за это тебя искать!

— И не надо, — говорит Славик. — Я лучше с Бобиком буду играть.

— А разве Бобик умеет искать?

— Ого! Ещё даже лучше тебя!

— Ну, давай тогда вместе от Бобика прятаться.

Витя и Славик пошли во двор и стали прятаться от Бобика. Бобик хорошо умел в прятки играть, только глаза зажмуривать не умел.

Бабушка Дина

Это случилось в детском саду перед празднованием Восьмого марта. Однажды, когда дети позавтракали и приготовились рисовать цветы, воспитательница Нина Ивановна сказала:

— Ну, дети, кто из вас скажет, какой скоро праздник?

— Восьмое марта. Международный женский день! — закричала Света Круглова и, вскочив со стула, запрыгала на одной ножке.

Света наизусть знала все праздники в году, потому что на каждый праздник ей дарили какой-нибудь хороший подарок. Поэтому она даже могла перечислить по пальцам: «Новый год», «Восьмое марта», «Первое мая», «День рождения» и так дальше, пока не дойдёт до нового Нового года.

Конечно, и все остальные дети — и мальчики и девочки — тоже знали, что скоро Восьмое марта, и они тоже закричали:

— Восьмое марта! Восьмое марта! Международный женский день!

— Ну хорошо, хорошо! — сказала Нина Ивановна, стараясь унять ребят. — Вижу, что вы всё знаете. Теперь давайте подумаем, что мы сделаем к празднику для наших мам. Я предлагаю устроить выставку. Пусть каждый из вас попросит маму, чтоб она дала свою фотокарточку, а мы сделаем рамочки, повесим на стену, вот и будет выставка.

— А стишков к празднику уже не будем учить? — спросил Толя Щеглов.

Он был мальчик умный, в детский садик ходил с трёхлетнего возраста и хорошо знал, что к каждому празднику надо учить какие-нибудь стишки.

— Будем и стихи учить. На это у нас времени хватит. А карточки надо заранее приготовить.

Это Нина Ивановна правильно сказала. Она знала, что у какой-нибудь из мам могло не найтись хорошей карточки и кому-нибудь понадобится сходить в фотоателье, чтобы сняться.

Так и получилось у Наточки Кашиной. То есть не у самой Наточки Кашиной, а у её мамы. Мама Наточки даже недовольна была всей этой затеей.

— Я всегда гадко получаюсь на фотографии, — говорила она. — У меня нет ни одной хорошей карточки.