ТТТ

Он вынул у Дэна изо рта пропитавшийся слюной кляп, затем вынул из-за пояса огромный тесак и полоснул им по стягивающим Дэна верёвкам, повернулся за этим же к Алу. Дэн поднялся, со стоном расправил затёкшие руки и ноги, попрыгал на одном месте, и вдруг – воспользовавшись беспечностью Чернобородого, выхватил у себя из-за спины чёрный потёртый «ТТ», и, с ненавистью глядя на врага, с наслаждением всадил в спину противника всю обойму. Чернобородый удивлённо повернулся, взглянул на него гаснущим взглядом, и рухнул на уже успевший подсохнуть пепельно-серый грунт.

6. Неожиданная встреча

– Марина, кто это? – удивлённо спросил Паша. Странные воины, услышав чужую речь, дернулись с испуга головами и с новой силой поклонились, сильно стукнувшись при этом лбами о неровный пол.

– Монголы какие-то, что ли? – ответила задумчиво Марина. – Куда-то мы с тобой, Паша, не туда спрыгнули. Ты только посмотри, что это за воины, какие у них луки, стрелы, ятаганы кривые, да острые. Нужно не дать им поднять головы, слепить фонарями, а то они из нас либо дуршлаг сотворят, либо азу по-монгольски приготовят. От татарского азу оно не намного отличается, наверное. А это блюдо тебе неплохо известно по школьной столовой.

– Тогда, Марина, вот ты и свети им прямо в лица обеими фонарями, а я, пока они не пришли в себя, попробую разоружить их.

Паша отдал свой фонарь подруге и с опаской подошёл к уткнувшимся в пол воинам. Но как только он попробовал вынуть у крайнего монгола саблю из ножен, как он встрепенулся, подскочил, закричал что-то гортанное, отчего остальные двое тоже попытались подскочить, но были вновь остановлены слепящим светом и грозным Пашкиным окриком:

– Лежать, я сказал, а то, как дам по башке.

Вряд ли сыны степей поняли смысл Пашиных слов, но его грозный тон прекратил их сопротивление, да и слово «башка», видимо, имело для них какой-то грозный смысл, тем более, что яркие фонари внушили им животный ужас перед этим неведомым холодным ослепляющим светом. Паша, не теряя времени, бодренько отобрал у них всё оружие, сложил его в уголок к стеночке, затем позволил монголам подняться с колен и оглядеться. Увидев чужих, странно одетых людей с ярким божественным светом, они снова упали на колени, бормоча какие-то свои молитвы о пощаде.

– Марина, что будем делать с ними? – полушёпотом спросил Паша. – Сколько ещё они валяться так будут. Простудятся, пол холодный, однако.

– Да это бы ничего, – в тон ему ответила Марина, – аспирина у меня хватит на целое войско. А что дальше делать, не соображу. Но, думаю, надо учесть мой прежний опыт пребывания у чжурчженей, принявших меня за богиню, и изобразить перед ними что-то похожее. Ты не помнишь, как по-татарски будет слово «дом», как сказать им «иди домой».

– Марина, ты гений. Я всё понял. У нас в классе татарин Наиль часто по своему болтает, и я у него кое-чему научился. Что-то они понять должны даже из моей речи. По-ихнему «Иди домой» будет «Эйга кайтыгыз». Сейчас я попробую изобразить что-нибудь из школьной самодеятельности. Сначала буду чушь какую-нибудь нести для солидности, ты её не слушай, а в конце речи отправлю их домой. Посмотрим, что получится. Ты фонарями сейчас меня освещай, пока выступать буду. Они видеть меня должны. Но если они что-нибудь опять затеют, свети им по глазам. Это для них вроде холодного душа будет.

Паша внезапно посерьёзнел, насупился, сдвинул брови, выпучил глаза и своим самым громким, занудным и гнусавым голосом обратился к монголам, изображая из себя как минимум – мессию.

– Дорогие монгольские воины. Я рад приветствовать вас в наших краях и очень надеюсь, что вы славно повоевали с неверными во славу Аллаха.

При упоминании Аллаха монголы как по команде вздрогнули, воздели руки к небу, провели ими по лицам, и снова упали лбами на пол, бормоча: «Аллах акбар». Паша продолжал болтать, постепенно входя в роль и стараясь почаще упоминать Аллаха. Он рассказал им про свои школьные успехи, сколько троек у него оказалось в годовом табеле, сколько раз он подтягивается на перекладине и прочую чушь, не забывая в конце очередного эпизода упоминать великого Аллаха. А закончил он гениально просто:

– Вы славно воевали, дорогие монгольские воины. Аллах вами очень доволен. Он считает, что теперь вам надо отдохнуть у родных очагов. Я по поручению самого Аллаха награждаю вас своей милостью и отправляю вас домой. Идите домой и отдыхайте. Передайте это вашему командиру. Я всё сказал.

Он подошёл к воинам, положил каждому на голову руку, затем поднял с колен, пожал им крепко руки и повторил:

– Идите домой, отдыхайте. Эйга кайтыгыз.

Монголы стояли, переминаясь мягкими ичигами на месте, совершенно сбитые с толку, переводя взгляд с Паши на Марину и обратно. Марина перехватила их робкие взгляды, брошенные на сложенное в уголочке оружие, и она поспешила тоже промолвить им по-татарски: