Цыганское проклятье

– Вашу бабушку звали Дарина? – переспросил священник.

– Да, я из рода молдавских цыган. – Петр усмехнулся. – Только моя немногочисленная семья уже давно укоренилась в Москве. Так вот. В последнее время мне снится девушка. Просто красавица! И она говорит мне: «Верни святыню, Петру». А еще – вот где мистика! – за месяц до того, как поехать сюда, я проснулся с названием на губах – «Русалочий монастырь». Именно после этого я перерыл гору информации и, узнав, что монастырь действительно существует, подал его в заявку на съемку.

Никодим растерянно поморгал на Петра, снова вдохнул лекарство и робко спросил:

– А вам никогда не говорили, что использовать документальные материалы в личных целях – преступление?

– Что? – удивились парни.

– Как это понимать?

– А так! – вдруг взбеленился монах. – Чтобы заполучить план монастыря и найти клад, вы не придумали ничего умнее, как подтасовать карты и использовать в своих целях судьбу? Призвать на помощь проклятие, что висит над родом Русаловых? И даже вспомнить виновницу всех бед – Дарину?

Протопав к двери, он с лязгом отодвинул задвижку и пафосно попросил:

– Покиньте мою обитель!

Парни переглянулись, но спорить не стали, а просто вышли за дверь.

– Смотри, как его пробрало! – Петр блеснул белоснежными зубами. – Стоило только поподробнее вчитаться в дневник.

– Ты все выдумал? – Федор даже остановился. – Я тоже что-то читал в дневнике о цыганке и иконе… Только местами чернила стерлись – ничего не поймешь!

– Что удивительно – нет! Не придумал. – Петр в задумчивости постоял у лестницы, точно не зная, что ему делать, и взглянул на друга. – Мне действительно снится один и тот же сон. Я уже успел привыкнуть… В этом году в архиве я случайно наткнулся на историю этого монастыря, и там приводилась какая-то невнятная легенда. Поверь, меня очень воодушевило имя Дарина. Можно сказать, что все мы здесь по моей вине. Не знаю, хорошо это или нет. Кстати, у меня предложение. Давай я захвачу дневник, мы найдем ребят и еще его поизучаем. А вечером, как все лягут спать, пойдем на разведку.

– У меня идея. – Федор покусал губы. – Если это лабиринт – двое идут, а двое держат веревку наверху. Ну, как в легенде о минотавре…

– Хорошая идея! Подумаем. – Петя хлопнул друга по плечу и указал на дверь. – Иди ищи наших гавриков, пока они Пальцапупу до инфаркта незапальцапупили… Я – за дневником и к вам.

Федор проводил взглядом взбегающего по лестнице Петра и, последовав его совету, вышел во двор. Солнце стояло в зените, нещадно припекая, и ему показалось, что, едва он шагнул из-под тени древних стен, как его тут же накрыло раскаленной сковородой. Где-то из-за угла доносился голос Михалыча, уже не распекавший, а поучающий какого-то бедолагу. Парней он увидел под навесом сеновала. Спрятавшись под его благословенную тень, они лениво переговаривались, уютно устроившись на сене.

Кир, заметив Федю, махнул ему.

– А как же просьба Петьки перехватить Пальцапупу? – Подойдя к сеннику, Федор забрался на сено и растянулся рядом с ними.

– Да чего его перехватывать? Как присел на уши какому-то монаху, так и сидит… – усмехнулся Макс, лениво жуя длинную соломинку. – А вы до чего договорились?

– Да вообще, новость века! Петр у нас страдает навязчивыми сновидениями, которые и привели нас всех сюда! – Федор с наслаждением потянулся, только сейчас понимая, как его неудержимо тянет погрузиться в сон. Хоть навязчивый, хоть нет… Лишь бы закрыть глаза на часик. А лучше на два…

– Ну, а ты бы не задумался, если бы тебе снилась одна и та же – заметь, красивая и незнакомая – девушка и просила сделать то, о чем ты в жизни не слышал? – Они не заметили, как к сеновалу подошел Петр и, последовав примеру друзей, уже через мгновение удобно устроился на ароматном сене.

– Я тут что подумал… – Он выудил из-за пазухи дневник и, не раздумывая, открыл: – Пока есть время, давайте узнаем больше об этом генерале, его жизни и легенде?

– Я в этих закорючках ничего не понимаю, – отмахнулся Кир.

– Давайте я прочитаю? – Федор сел, отобрал дневник у Петра, пробежал глазами по ровненьким строчкам и начал:

«Вот и осень… скоро заметет, закружит пурга. Затянет паутиной снег. Не выбраться…

И на душе снег…

Марья, вижу, все ждет своего Алексея… да одно ей неведомо, что не придет он. Может, и подлость мне пришлось совершить, пообещав отдать ему Марьюшку только после того, как он год отслужит под предводительством моего старинного друга – генерала Корнева.

Вспомнилась наша встреча…