Цыганское проклятье

– Как знаешь. – Тот пожал плечами и, снова улыбнувшись молчавшей Марии, пошел прочь.

Разговор никак не складывался. Сунув руку в карман, Алексей достал колье и протянул его Марии:

– Вот, ты обронила тогда в саду. А я нашел и привез.

В ее взгляде читались облегчение и благодарность. Вещица явно была для нее дорога. Возможно, наследство или что-то памятное.

– Спасибо. – Она приняла украшение. От его взгляда не укрылась тоненькая голубая венка, бившаяся на хрупкой, точно фарфоровой, руке. – Это все? Тогда мне пора.

– Не все, – Алексей понимал, что если сейчас не скажет, то другого шанса у него не будет, – я за тобой приехал.

Сказал, и страх, даже не страх – сомнение накрыло его. Почему он решил, что она должна его ждать? Почему уверен, что рада сейчас видеть? Может быть, она и не помнит его, а счастлива оттого, что вернули ее побрякушку? С чего он решил, что она не такая, как все? В мечтах он видел их свадьбу, детишек и счастливую старость вместе, но хочет ли всего этого стоящая перед ним девушка с такими красивыми глазами?

– Я ждала тебя, Алешенька, – неожиданно вымолвила Мария. – Только поздно теперь, я больше не принадлежу этому миру. После Рождества поеду в Петербург, там приму постриг, а как построят монастырь, вернусь сюда.

Алешенька.

Собственное имя в ее устах звучало прекрасной песней, проливалось хмельным медом, пьянило и дурманило.

– Еще не поздно все поменять. – Алексей обнял ее плечи и заглянул в небесные глаза. – Я жениться на тебе хочу.

Щеки девушки вспыхнули еще ярче. Она высвободилась из его объятий и покачала головой:

– Я не могу. Дала обещание папеньке и перед иконами молилась. Теперь уже не поменять ничего! – Она взглянула на него, точно ища подмоги.

– Скажи, что не любишь меня, и я уйду. Сейчас же кучера позову, и больше никогда меня не увидишь.

– Я не могу этого сказать, потому как солгать придется. И отпустить тебя нет никаких сил. Что же мы натворили, Алешенька?

– Я все исправлю, – горячо пообещал он, – мы вместе исправим. Поедем к твоему отцу, руки твоей просить стану. – Он обернулся и зычно крикнул: – Игнат! Игнат, где ты?

Слуга появился так быстро, словно ждал, когда его позовут.

– Чего шумишь, барин? Здесь я.

– Готовь лошадей, мы уезжаем.

– Да куда мы поедем, темнеет уже. Давай до завтра отложим.

Алексей огляделся. Вот еще мгновение назад солнце садилось, а теперь уже и небеса потемнели, только тусклый свет луны, что заставлял пушистый снег вспыхивать мириадами блесток, да факелы, что пылали на столбах и прогоняли темноту, заставляли ночь отступать.