Цыганское проклятье

– Папенька, я вас прощаю. Понимаю, что добра мне желали, да вон как оно вышло-то.

По ее щекам побежали слезинки, и у меня пелена встала перед взором, застилая образ Марьюшки, размывая его, делая едва различимым.

– Не плачьте, папенька. Все теперь будет хорошо. Покажите мне сыночка.

Нянька поднесла ребенка. Я помог Марье приподняться и передал сына. Она смотрела на него, улыбалась и плакала одновременно. Эх, как бы вернуть время, чтобы все исправить… Была бы теперь и дочка счастлива, и мальчонка при отце бы рос…

– А бабушка уже приехала? – Марьюшка подняла на меня взгляд.

– Должна к вечеру прибыть. Ты отдохни пока, столько всего вынесла.

Марья с улыбкой кивнула. Нянька забрала ребенка. Сказала, что принесет позже кормить, и велела доченьке моей поспать».

– Ох, чую, семейка была еще та… Всех поубивают, а потом раскаиваются… – фыркнул Макс, когда Федор перестал читать.

– А дальше? – Петр был, наоборот, само внимание.

– Дальше слов почти не понять… – Федя пролистнул несколько страничек и довольно ткнул пальцем в убористые завитушки. – Вот здесь еще можно текст понять. И почерк разборчив, и чернила сохранились.

– С твоими-то способностями плохой почерк – не самое страшное, – усмехнулся Кир.

– Это точно! – поддакнул Макс, жуя соломинку. – Даже завидно!

Федор только качнул головой и прищурился, разбирая генеральскую писанину.

«Евдокия Петровна приехала только на следующей неделе. Она влетела в дом, словно фурия. За ней следом плелся лакей, нагруженный коробками, тюками и свертками.

– Вы к нам что, навсегда переезжаете? – наплевав на приличия, холодно поинтересовался я.

– Солдафон, – скривилась Соломатина, – если бы не внучка, ноги бы моей в вашей глуши не было бы. И еще раз напомню – если бы она осталась со мной, то сейчас не пришлось бы решать эти проблемы.

Последнее слово она выделила особенно.

– Спешу напомнить, что именно после бала и началась вся эта история, – отрезал я.

Она предпочла сделать вид, что не расслышала мой выпад, продолжая гнуть свою линию.

– Нужно было сразу отдать ее за Орлова, но вы ведь противились. А я лучше знаю, что нужно моей внучке. На ваше счастье, мне удалось его уговорить, и позор Марии будет скрыт. Я спасу ее репутацию.

– Орловы разорены, – не выдержал я. – Если вы не помните (что в вашем возрасте уже вполне оправданно), мать Евгения скончалась от инсульта, отец застрелился, не примирившись с разорением.

– Да! Орловы разорены! Поэтому женитьба на Марье для Евгения – единственный выход и спасение, а для нас сейчас главное – спасти честь Марии и моей семьи.

Она сделала ударение на «моей».

– Мария – моя единственная дочь, и я желаю ей только счастья! – загремел мой голос.

– Разумеется! – пропела эта змея. – Ведь именно поэтому она осталась без матери, забеременела от какого-то проходимца, и в итоге ребенок остался без отца!