Цветы всегда молчат

Мифэнви тотчас же обратила на них внимание: высокий, элегантно одетый мужчина в очках держал за руку миниатюрную и ослепительно прекрасную юную женщину. Сияние окружало их, но не то яркое и брызжущее, коим лучатся страстно влюбленные, а другое – теплее и спокойнее, порождаемое предначертанностью. Эти двое были такими разными: она держалась легко и непринужденно, и каждое ее движение говорило о том, что для нее балы и приемы – привычная среда обитания; он же, наоборот, был несколько отстраненным и неуверенным в себе, чувствовалось, что подобные мероприятия тяжелы для него. Чем-то необъяснимым эти двое отличались от большинства пар. И Мифэнви даже пожалела, что обязанности хозяйки пока мешают им познакомиться покороче, но пообещала себе исправить ситуацию в самое ближайшее время.

Но осуществить задуманное так быстро было не суждено. Мифэнви затянул круговорот предсвадебных хлопот: Дориан Пятый желал грандиозного праздника, и дочери приходилось все время быть рядом, чтобы охлаждать его горячую голову.

Мифэнви почти ничего не ела, плохо спала. За последние три года она совершенно отвыкла от этой суеты и теперь страдала почти физически. К счастью, недолго.

…Вот и заветное утро. Служанки внесли ее роскошное платье. Она ступила из ванной на мягкий ковер и, обнаженная, поглядела на себя в зеркало. Солнце тоже разглядывало и улыбалось, кутая в свое золото. Сегодня ее жизнь изменится навсегда. Ей немного страшно и счастливо.

Платье из бледно-голубой камки, покрытое тюлем, расшитым голубым бисером, сидело идеально. В волосах красовался венок из цветов льна, а длинная фата из бенгалина, окутывала таинственным флером, делая похожей на легкокрылую фею.

Дориан Пятый, ожидавший дочь в холле, даже всплакнул, увидев ее.

– Как жаль, что твоя матушка, светлая ей память, сейчас не видит тебя! Ты так же хороша, как она в день нашей свадьбы! – и отец порывисто сжал дочь в объятиях, хлюпнув носом.

Мифэнви трепетала. У нее была причина не любить свадьбы. Колдер ждал ее у алтаря и заметно нервничал. Успокоился лишь тогда, когда тонкая ладонь невесты легла в его ладонь. Он пожал ее, нежно, но все-таки ощутимо, должно быть, убеждая себя: это не сон! Мифэнви зарумянилась, ласково улыбнулась ему и второй раз в своей жизни принесла брачные клятвы.

На выходе из церкви она вцепилась в лацканы черного фрака своего мужа и прошептала:

– Никогда не отпускай меня!

Колдер подхватил ее на руки, крепко прижал к себе и проговорил в ухо:

– Теперь не отпущу – даже если будешь просить!

То, что происходило дальше, она воспринимала как в полусне. Все ее существо ждало главного таинства этой церемонии: таинства, которое делает женщину и мужчину мужем и женой уже на вселенском уровне.

Колдер чувствовал ее волнение и всячески старался ободрить. Она тоже понимала, что он до конца не верит в реальность происходящего. И была благодарна ему – за терпение, чуткость и сияющий взгляд.

Она хорошо образованна, в том числе и по части естественных наук, а потому сведуща в теории альковных дел. И раньше, еще до первого замужества, книги, особенно истории о вечной любви – такие как «Ромео и Джульетта», или «Тристан и Изольда», волновали ее буквально до потных ладошек. Потом ее волновали и поцелуи, и прикосновения Пола. Но после его смерти она запретила себе желать. И ей казалось, что больше ничто и никогда не сможет пробудить в ней чувственность. До той поры, пока Колдер не поцеловал ее в лаборатории. Тогда все барьеры пали, ибо не хотелось, чтобы это заканчивалось. Хотелось, чтобы ласки становились все более интимными. Лишь печальное известие о здоровье отца уберегло ее в ту ночь от грешных снов.

В спальню Колдер принес ее на руках и бережно положил на кровать. Мифэнви залилась краской. Он опустился рядом на колени, взял ладонь и стал жарко целовать. Мифэнви приподнялась, провела чуть вздрагивающими пальчиками по его темным, как ночь, волосам и проговорила:

– Что бы это значило, милорд? Неужели вы не собираетесь делить со мной ложе и уклоняетесь от исполнения супружеского долга?

– Миледи, а вы уверены, что вправду хотите этого?

– Есть только один способ это проверить, – и потянулась к нему за поцелуем.

А потом был другой, третий, все страстнее и ярче. До головокружения. До невозможности дышать. И множество еще, на каждый сантиметр кожи, высвободившейся из одежд.

Они уже оба были обнажены, когда она спросила:

– Ты не станешь гасить свечи?

– Нет, – ответил он, – я хочу видеть тебя.

– Я тоже, – прошептала она, позволяя уложить себя на подушки.

И открывающееся зрелище очень нравилось обоим.

Потом Мифэнви прикрыла глаза и полностью отдалась во власть его рук, его губ. Она боялась пошевелиться, чтобы ненароком не упустить хоть малейшее из ощущений. Когда он начал целовать ее ступню, покусывая пальчики, она тихо застонала от необыкновенной интимности и чувственности этой ласки. Затем Колдер подложил ей под бедра подушку, развел ноги и… приник к ее розовому бутончику.

– Ах… что… что ты творишь? – Ее голос срывался на всхлипы.

– Тебе неприятно? – Он остановился, и она недовольно заерзала.