Цветок в пыли. Месть и закон

— Моя дочь, Малти, — представил ее Рай Сахеб, и в его словах слышались гордость и затаенное волнение.

Девушка села за стол, все так же не поднимая глаз, и в беседе участия не принимала, казалось — ее и нет здесь, но все четверо понимали, что сейчас она главное действующее лицо.

Руп Чанд степенно беседовал с Рай Сахебом, кивал согласно, а сам нет-нет, да и бросит на Малти быстрый оценивающий взгляд. Взглянет, и тут же посмотрит на сына.

Махеш казался безразличным к происходящему, но впечатление это было обманчивым. Он знал, для чего Рай Сахеб пригласил их с отцом, и чувствовал себя не очень уютно.

Малти ему понравилась, и в другое время он непременно постарался бы заслужить ее расположение, но не сейчас. В его мыслях царил хаос, мир, выстраиваемый им в беседах с Миной, рухнул, и Махеш бродил среди обломков, даже не надеясь нащупать что-то устойчивое.

От печальных мыслей его отвлек Рай Сахеб, который перевел разговор на работу. Он умел увлекать и убеждать, и через несколько минут Махеш включился в беседу. Он был немногословен, и в скупости слов читались ум и достоинство. Рай Сахеб держался с ним на равных, и это льстило юноше. Руп Чанд больше молчал, и когда Махеш смотрел на него, его сердце разрывалось от печали и жалости к отцу. Зачем он так мучает старика? Разве тот не желает ему добра? Он вырастил Махеша, дал ему возможность получить прекрасное образование, ввел в дом самого Рай Сахеба. Он думает о его будущем. А о чем думает он сам, Махеш? Эти мысли терзали юношу. Руп Чанд не ошибся, выбирая линию поведения. Время все расставит на свои места. Надо только уметь ждать.

При расставании Рай Сахеб сказал Руп Чанду:

— Я думаю, пора готовиться к главному событию. Как вы считаете?

Руп Чанд взглянул на сына. Махеш промолчал, потупившись.

— Мы еще обсудим это, — сказал старик.

Он молчал всю дорогу, и даже дома не обмолвился с Махешем ни словом.

Юноша провел бессонную ночь. И чем больше он думал, тем дальше отодвигалась в прошлое его прежняя жизнь. Он думал о том, что все изменилось теперь. Детство кончилось, именно детство, ведь даже в университете он еще мог позволить себе подурачиться, не думая о том, что его ждет завтра. Это было чудесное время, так хотелось в нем остаться, продлить хоть ненадолго, и не этим ли объяснялись и его отношения с Миной? Любил ли он ее? Сложно было ответить сейчас на этот вопрос. Наверное, проводя время с девушкой, он неосознанно пытался удержаться там, в прошлом, где был университет и много веселья, где не одолевали заботы. Он хотел остаться в детстве, боялся уйти во взрослую жизнь, а время бежало неумолимо, и как знать — не отстанешь ли, если не спохватишься вовремя.

Все меняется теперь. У него должна быть работа, свой дом, надо заботиться о семье, которая, конечно, скоро появится. Но разве не о том же самом говорит ему отец? В словах отца — мудрость прожитых лет, и каким же надо быть глупцом, чтобы этого не понять.

Руп Чанд утром был печален и тих. Махеш, терзаемый жалостью и раскаянием, не выдержал, порывисто обнял отца, зашептал:

— Прости меня. Я поступал глупо и недостойно. Больше этого не будет.

Руп Чанд молчал. Махеш отстранился и вдруг увидел на глазах отца слезы. Это не были слезы печали, это были слезы радости…

И все стремительно закружилось… В два дня Рай Сахеб подготовил все, что необходимо для свадьбы, и праздник удался наславу. Родители были щедры и гостеприимны, молодые покоряли своей почтительностью и скромностью, слуги вышколены, а повара умелы, — и об этой свадьбе потом еще долго вспоминали в Бангалоре.

Неделю молодые провели в свадебном путешествии, а когда вернулись — Махеш уже не мог сказать с уверенностью, действительно ли еще совсем недавно он собирался жениться на другой. Он был по-настоящему счастлив сейчас, начиналась новая жизнь — именно такая, какой он себе и представлял настоящую жизнь взрослого человека.

Место помощника судьи он получил без проблем. Судья, старый человек со следами многочисленных болезней на исхудалом лице, встретил его, как встречают неизбежное.

«Ты пришел сюда, чтобы вскоре занять мое место», — прочитал Махеш во взгляде старика.

«Да, и я думаю, что это произойдет очень скоро», — таким же красноречивым взглядом ответил Махеш.

НА ЧУЖОЙ СВАДЬБЕ

На вокзал Мину никто не провожал. Тетя не чаяла, как бы избавиться от племянницы, дядя побаивался своей жены и тоже не выказывал родственных чувств. Единственный человек в доме — старенькая няня Гангу любила и жалела Мину, но и ей девушка не могла сейчас довериться. Никто в целом мире не мог сейчас ей помочь. Никто, кроме ее любимого Махеша.

Махеш — ее единственная надежда. Их свадьба могла бы спасти Мину от неминуемого позора. Махеш храбрый и благородный! Они поженятся и будут жить счастливо, и у них родится ребенок, их ребенок.

Сейчас Мина уже не боялась мыслей о будущем ребенке. Ведь все будет хорошо, она знает.

— Девушка, вы будете садиться? — услышала она и вздрогнула от неожиданности — перед ней стоял служащий в железнодорожной форме.

— Поезд сейчас отправится, — сказал он.