Цветные рассказы. Том 2

Феликсу было уютно рядом с этой женщиной. Может, просто аура чудесного ущелья? «Особое место»… Нет, его определенно тянуло к этой женщине, но, кроме того… В ней было что-то от его мамы. Странное сочетание. Никогда раньше он ничего подобного не испытывал. Они долго бродили по пляжу. Феликсу хотелось рассказать Наташе о себе, о своих проблемах, о работе. О Жанне, об их романе. Рассказывал он и об Алине, о многом другом – боже, какой я дурак – зачем это надо: раскрывать всю поднаготную совершенно незнакомому человеку? Но он говорил, говорил…

С Наташей все становилось просто и понятно. Казалось, он говорил не с ней, а сам с собой. Сам себе рассказывал о своей жизни, которая так и не приобрела каких-то конкретных контуров, о женщинах, которых любил, но почему-то недолюбил… О своих «подвигах», которые почему-то сами собой поблекли…

Вечерело, но было еще тепло. Феликс опять сидел на песке и смотрел на закат. Ната в крошечном купальнике – просто два пестрых лоскутка – стояла рядом. Феликс, не вставая, обнял ее загорелые бедра. «Какая же ты худенькая, Ната», – подумал он с нежностью.

– Что ты решил, – спросила Наташа, – поедешь в Запорожье?

Феликс пожал плечами:

– Наверное, поеду. Мы ведь жених и невеста.

Он повернулся к Наташе и поцеловал ее в мягкий холмик ниже упругого живота. Людей на пляже было немного, но люди все же были. Женщина не отстранилась, признаков стеснения тоже не обнаружила. Феликс поднялся, обнял ее за плечи, прижал к себе и поцеловал в губы, она ответила…

Феликс долго смотрел Наташе в глаза, но руки не разжимал и не отпускал ее от себя.

– Мы с тобой еще встретимся? – спросил он.

– Думаю, встретимся. Приезжай в Москву, буду рада повидаться с тобой. Может, увидимся и в Ленинграде. Но только все это будет совсем не так, как сейчас.

– Почему?

– Ты сам знаешь – все течет, все меняется, в одну реку дважды не войдешь.

– Тогда я останусь. Останусь у тебя. Чтобы было, «как сейчас».

– Нет, – спокойно ответила Наташа. Не оттолкнула его, не повысила голос… Но Феликс понял: ее «нет» действительно означает «нет». Непонятно, почему «нет»? Опять в нем заиграло это его привычное «to-knock-higher-than-a-kite».

– Почему, Ната, скажи почему, милая девушка?

– Ты знаешь, где мы находимся?

– Да, это Третье ущелье.

– Вот ты сам и ответил: потому что это Третье ущелье.

– Ну, и что это значит?

Наташа осторожно высвободилась из его объятий.

– Ты видел абхазов, пришедших сюда с товарами на ослах? Ничего не заметил? Это ангелы. Они оделись как крестьяне и принесли нам сюда плоды земли. Лучшие плоды южной земли. Специально для нас.

– Ты, Ната, говоришь загадками. Почему я не могу остаться? Ты действительно не хочешь, чтобы я остался?

– Потому что это Третье ущелье. Мы сейчас находимся на другой стороне. Видишь слева вдали низкий полуостров – это военный аэродром Гудауты. Справа у горизонта – многоэтажки Пицундского пансионата, перед ними – низкие домики Рыбзавода. Это все на той стороне. На той стороне вся Абхазия, весь Кавказ, Советский Союз, а дальше – Ледовитый океан, а за ним Америка, весь мир на той стороне. А Третье ущелье – на другой стороне. Это совсем другой мир. Другое измерение. Поэтому я и приезжаю сюда с июня по сентябрь. И тоже становлюсь здесь совсем другой. А когда возвращаюсь на ту сторону, в наш грешный мир… В общем, Третье ущелье помогает мне выжить в нашем мире.

– Ну, хорошо, милая мечтательница. Скажи проще, почему я не могу остаться с тобой?

– Неужели ты не понял, Феликс? Потому что здесь, в Третьем ущелье все по-настоящему и всерьез.

– По-твоему, я похож на легкомысленного человека?

– Послушай меня, Феликс, и не обижайся. Ты не живешь, а играешь. Меняешь работу. Меняешь увлечения. Приятелей и друзей. Меняешь любимых. Для тебя люди – как поплавки. Ты прыгаешь на один поплавок, балансируешь, чтобы не упасть, а когда подворачивается другой, перепрыгиваешь на него. Ты всегда в пути, ты путник, это неплохо… С одной стороны. Но все, что ты делаешь, это наброски, эскизы. Ты живешь начерно. А здесь, в Третьем ущелье, здесь можно только всерьез и по-настоящему. Ты еще не готов.

– Как жаль, Ната… Мне так хорошо с тобой. Мне показалось…

– Феликс, ты чудесный. Ты нравишься мне. Но сам ты еще только эскиз… Только мечта. Вот девушки, с которыми ты пришел, они – настоящие. А ты похож на свою Жанну. Она тоже – пока черновой набросок. Вы оба – как две стороны одной медали. Потому и вместе. Поверь мне, Феликс, тебе еще предстоит научиться жить по-настоящему. Набело. И у тебя получится. У Жанны, возможно, не получится, – она напоминает мне веселую, легкомысленную бабочку-однодневку, которая летит на огонь… – нам нравится любоваться расцветкой и полетом бабочек: «Вон бабочки снуют туда-сюда – все ищут ушедшую весну»[1].