Цвет судьбы

А Глен… ах, как мне его не хватало! Порой я всерьез страшилась, что от тоски по нему развеюсь легким облачком, и ветер разнесет меня по свету. Если бы не его письма, приходившие аккуратно каждый день – бумажные письма от руки, ведь электронной почты еще не существовало, – я давно уже собрала бы чемодан и вернулась домой куда раньше намеченного срока. От того, чтобы стремглав броситься на ближайший поезд, меня удерживали только его слова ободрения и любви.

Его письма я читала столько раз, что выучила наизусть. Они и теперь со мной – в стенном шкафу, в кедровой шкатулке: иногда я достаю их и перечитываю. И светло, и грустно вспоминать те дни нашей юной любви, когда мы так тянулись друг другу – и так надеялись на будущее.

Письма Миа тоже хранятся у меня, но их я перечитываю редко. Слишком больно. Особенно последнее – где она писала, что приготовила мне замечательный сюрприз.

Глава двадцать пятая

«Сюрпризом» от Миа оказался ее приезд. Субботним утром, за три недели до ожидаемой даты родов, она появилась у нас на пороге.

С радостным визгом я бросилась к ней и крепко-крепко обняла.

Выглядела Миа как обычно – лучше не бывает: свежая завивка, алая помада, шикарные черно-белые туфли на платформе.

– Миа! Как ты здесь оказалась?

– Решила сделать тебе сюрприз. И, между прочим, я не одна приехала! – С этими словами она протянула мне небольшой черный пакет.

– Что это?

Я взяла у нее подарок, заглянула внутрь и радостно рассмеялась.

– Да это же Бубба!

Сестра привезла мне плюшевого мишку – самую первую, самую любимую мою игрушку. Выстиранного и в новом розовом платьице. Ну и что, что Бубба мальчик? Миа обожала розовые платья!

– Я подумала, ты захочешь передать его будущему малышу. У него ведь огромное сердце, полное любви, помнишь?

Конечно, помню! Медвежонка сшила мама по выкройке из журнала к моему рождению; а когда мне исполнилось шесть, мы с мамой вместе зашили ему в грудь маленькое красное сердечко, набитое ватой.

Я крепко прижала Буббу к себе.

– Миа, спасибо огромное! Я так рада, что ты об этом подумала!.. Ну что же ты стоишь, проходи! Есть хочешь? Я теперь все время хочу. Ты завтракала в поезде?

– Съела бутерброд, – ответила она. – А где Анджела?

– На работе.

– В субботу?

– Ну да. У нее в понедельник большая презентация. Так живут женщины, которые делают карьеру.

Миа поставила чемодан в прихожей и вошла следом за мной в гостиную.

Анджела жила в двухкомнатной квартире на шестнадцатом этаже: потертые ковры, крохотная кухонька, зато из окон потрясающий вид на город. Особенно хороши были заходы солнца. Я уже предчувствовала, что буду скучать по бостонским закатам, когда вернусь домой.

– Как мама и папа? – спросила я, ставя чайник на плиту.

Миа сняла жакет и села за стол.

– Все хорошо. Как обычно. Вот, мама просила тебе передать. – И она извлекла из сумочки конверт.

Я взяла его в руки. Обычный запечатанный конверт, без всяких надписей. Не поздравительная открытка, как я сначала подумала.

Вскрыв конверт, я обнаружила внутри сто долларов наличными.

– Зачем?

– На случай, если тебе что-нибудь понадобится, – объяснила Миа. – Папе она ничего не говорила. Сегодня утром, провожая меня на поезд, потихоньку сунула этот конверт.

– Пожалуйста, скажи ей от меня спасибо!

Я положила деньги к себе в сумку, висевшую на ручке кухонной двери, и снова подошла к плите посмотреть, как там чайник.

– Ты надолго? – спросила я у Миа.

– Только до завтрашнего вечера. В понедельник мне на работу.

Что-то сжало мне горло. Как хотелось вернуться в Бар-Харбор с ней вместе – снова оказаться дома, увидеть друзей… и Глена!

Еще три недели, напомнила я себе. Всего три недели. А потом я уеду домой.

Я еще не знала, что вернуться в Бар-Харбор мне предстоит гораздо раньше – и после этого жизнь моя изменится навсегда.

Глава двадцать шестая

Вечером Анджела повела нас в свою любимую пиццерию. Я съела три больших куска пиццы, хоть и опасалась, что всю ночь буду мучиться изжогой.

Однако вовсе не изжога разбудила меня в пять утра.

Я села на кровати. Дверь со скрипом приотворилась; на пороге, освещенная ярким светом из коридора, маячила Анджела – темный силуэт.

Миа – она спала на матрасе на полу – тоже проснулась и села. Обе мы недоуменно смотрели на Анджелу. Она была в белой шелковой ночной рубашке до колен. Молча стояла в дверях, чуть покачиваясь, и тяжело дышала, словно только что пробежала марафон. В первый миг мне подумалось: может быть, она ходит во сне?

– Что случилось? – спросила Миа.

Анджела сделала неуверенный шаг вперед – и вдруг упала на колени. Я отбросила одеяло и, вскочив с кровати, бросилась к ней, присела рядом:

– Анджела, что с тобой?

Она скорчилась, держась за грудь.

– Дышать не могу… кажется… кажется, сердце…

Миа вскочила на ноги.

– Боже мой! Вызовем «Скорую»? – спросила она у меня.

– Да. – Я мотнула головой в сторону прихожей. – Телефон там. Позвони 911, скажи наш адрес, скажи, что в подъезде домофон и мы на шестнадцатом этаже.

Миа выскочила за дверь, а я осталась с Анджелой. Не зная, что делать, я уложила ее на матрас.