Цвет неба

С мгновение мы оба молчали. Я откинулась назад и посмотрела на потолок, а Питер помассировал себе шею.

– Знаешь, я всегда видел, что у вас с Мэттом есть кое-что, что я не очень понимаю.

Я подняла голову:

– Что ты имеешь в виду?

Питер пожал плечами.

– Когда мы были детьми, вы как-то по-особому друг на друга смотрели. И никогда не смотрели так на меня.

Он сделал паузу.

– Иногда я вас видел вдвоем на пляже и не решался подойти. Я знал, что нельзя вмешиваться. Иногда я был ревнив и зол. А иногда я…

Питер снова запнулся, и я повернулась к нему лицом.

– Ты… что?

– Я… был заворожен. Я хотел бы знать, каково это. Я хотел так же сильно сблизиться с тобой, как Мэтт, но не знал, как. Я был рад, когда он уехал, потому что знал, что до тех пор, пока Мэтт рядом, ты выберешь его, а не меня.

В моем горле встал ком.

– Прости, пожалуйста, Питер. Ты мне очень дорог, и всегда был. Я никогда не хотела причинить тебе боль.

Он опустил взгляд:

– Понимаю. Отчасти это и моя вина. Я всегда знал, что если бы попытался забрать тебя у него, то проиграл бы. Догадывался, что ты любишь его. Это было ясно как божий день. Мне очень жаль, что все это происходит.

Какое-то время я переваривала сказанное им.

– Спасибо, Питер, – произнесла я наконец.

По коридору прошел уборщик со шваброй. Я наблюдала за ним пару секунд, а затем снова посмотрела на Питера.

– Можно кое о чем у тебя спросить? – сказала я.

– Конечно, – ответил он.

– О чем вы с Мэттом говорили сегодня там, в палате?

Питер вздохнул.

– Ну… Во-первых, он извинился за то, как поступил с нами в школе, когда пожертвовал нашей дружбой ради другой компашки.

– Он говорил мне то же самое, когда впервые приехал в Уэлсли.

И я знала, что Мэтт собирался сказать и Питеру.

– Потом он извинился за то, что из-за него нам с тобой пришлось разбежаться, сказал, что никому из вас не доставляло удовольствия причинять мне боль. А потом он сказал, что…

Питер запнулся, но вскоре продолжил:

– Что сделал тебе предложение.

Я оттолкнулась от стены и посмотрела на него с удивлением.

– Он рассказал тебе об этом?

– Да, и в этот момент мне захотелось ударить его. Если бы не все эти капельницы и провода, наверное, я не смог бы сдержаться.

Я улыбнулась. Питер склонил голову и виновато пожал плечами.

Он откашлялся и продолжил:

– Я понял, что именно поэтому он отправил тебя за кофе. Я сказал, что не удивлен, потому что всегда знал, что ты любишь его больше, чем когда-нибудь любила меня.

– Питер…

Я тронула его за плечо, но он поднял руку, говоря, что моя жалость ни к чему.

– Я попросил его позаботиться о тебе. Сказал, что если он хоть пальцем тебя тронет или чем-то обидит, я сделаю все, чтобы он об этом пожалел. Он согласился, – сказал Питер.

– Питер… – снова прошептала я.

– Нет, Кора. Не нужно. В самом деле. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И все.

Я обхватила его руками и обняла.

– Я хочу, чтобы ты тоже был счастлив. И ты будешь. Просто с кем-то другим.

– Это неправда, – прошептал он мне на ухо. – Может быть, я и не для тебя, но ты всегда была, есть и будешь любовью всей моей жизни.

Я закрыла глаза, чувствуя, как к ним подступили слезы, и поцеловала его в щеку.

– И все? – спросила я. Мы повернули назад, к приемному покою.

– Нет, – ответил Питер. – Было еще кое-что.

Я застыла на месте и взяла его за руку:

– Скажи мне.

Он снова посмотрел вниз, на пол.

– Если что-то с ним случится и он не выживет, Мэтт попросил меня проследить, чтобы у тебя все было в порядке. И вот я здесь.

Мы встретились взглядом.

– Что бы ни случилось, Кора, я с тобой. Но хочу, чтобы ты знала – я правда надеюсь, что Мэтт поправится.

Глава 48

Когда двери хирургического отделения наконец распахнулись, мною овладел всепоглощающий страх.

Я быстро встала и увидела, как к нам через весь коридор идет хирург. Он не смотрел на нас, и я уже знала в тот момент, что новости плохие.

Вся моя кровь бросилась мне в голову. Я не могла дышать.

– Мне очень жаль, – сказал доктор. – Мы сделали все, что могли…

Гордон опустил голову и заплакал, а Питер обнял меня и прошептал:

– Мне так жаль, Кора. Мне так жаль…

Жизнь

Глава 49 Софи

Я сидела за столом рядом с мамой и понимала целиком и полностью всю гамму эмоций, которые она чувствовала. Год назад в детской больнице в Нью-Йорке я испытала все это сама. В тот день мир, казалось, перестал для меня существовать. Мне было так больно, что эта боль представлялась мне совершенно нестерпимой.

– Мам, прости меня. Я об этом не знала. Почему ты никогда мне не говорила? – всхлипнула я.

– Потому что я твоя мать и не могла так говорить о мужчине, который не был твоим отцом, – пожала плечами мама.

Я посмотрела на нее. Лучи закатного солнца освещали мамино лицо, и мне стало так спокойно. Я спросила:

– Потому что мой настоящий отец – Мэтт, да?

Мама достала из коробки салфетку и высморкалась.

– Да.

Мы долго сидели в тишине. Я ждала, когда мама сможет справиться с горем, которое только что разбередила.

Я встала, подошла к шкафу и стала искать по всем ящикам, пока наконец не нашла бутылку бренди. Я налила нам по чуть-чуть и снова села.