Цвет мантии

Божеслав поднялся на ноги, старательно вытираясь и отплёвываясь. Глаза его блестели на хмуром лице непролитыми слезами обиды и оскорбления. Второй мальчишка, стеная, тоже поднялся с земли, отряхиваясь и недобро поглядывая на деревья, за которыми скрылся перевёртыш.

Марька, наблюдавшая за «представлением», вновь повернулась к подруге.

– Виля, – негромко позвала она, и та пробормотала:

– Никогда не думала, что нежити могут быть такими холодными…

Маленькие ладошки подруги вдруг обхватили Вилькины пальцы, и их стало немного покалывать. Девочка взглянула на свои руки и только теперь заметила, что они побелели и чуть поблёскивают, словно покрытые инеем. И эта тоненькая сверкающая корочка, будто живая, неторопливо переползала на Марькины ладони, перетаскивая с собой и холодную белизну кожи.

– Ты что?! – Вилька торопливо выдернула руки из пальчиков Марьяны, но та ничего не ответила, только поднесла ладошки ко рту и попыталась их согреть.

Рядом с ними присел Божеслав. В руках мальчишка держал, словно пёрышко, небольшой лепесток трепещущего жаркого пламени на тоненькой веточке. Девочки сразу же протянули к нему ладони.

– А так не проще? – внезапно раздался рядом голос Корса. Все подняли на него глаза и увидели, что он держит всеми позабытый зачарованный факел.

– Не хотите – не надо, – пробурчал вконец разобиженный Божеслав и торопливо убрал «лепесток» в кожаный кошель, даже не погасив. Дети удивлённо уставились на такое чудо.

– А что это? – не сдержав любопытства, спросила за всех Марька. Но белоголовый, не поворачиваясь, ответил:

– Не скажу. Не ваше дело…

Совсем как при первой их встрече.

Никто из детей не понял толком, что же случилось. Почему призрак попросту исчез? И что, если он вдруг ещё вернётся? Ответов на эти вопросы не было ни у кого. Но всем было неспокойно и хотелось побыстрее уйти с проклятой поляны. А кроме того сердце Вилеи всё же всякий раз вздрагивало при мысли об ещё одном призраке…

– Идёмте отсюда, – сказала она, наконец, поднимаясь с земли.

Дети торопливо зашевелились, осматриваясь и проверяя – вдруг чего забыли. Божеслав запалил ещё одну ветку. Марьяна присела рядом с тем мальчишкой, который всё это время так и проспал безмятежно на траве. Корс как раз сматывал свою верёвку и вдруг поймал на себе взгляд старшей девочки.

– Спасибо, – приведя в порядок косу, негромко сказала Вилея, глядя в карие глаза перевёртыша.

– За что?

– Ты не убежал. Хотя мог.

Смутившись, тот отвернулся и, продолжив заниматься верёвкой, нарочито безразлично пробурчал:

– А-а, это… Мог… – И едва слышно добавил: – Ты даже не представляешь, как сильно мне этого хотелось.

– Ты очень смелый.

– Мой отец говорил, что только тот человек смел, который может перешагнуть через свой страх, – не глядя на девочку, произнёс Корс.

– Очень смелый, – кивнув, повторила она. – И очень сильный, наверное.

Что-то в голосе Вилеи заставило перевёртыша снова взглянуть на неё. Голубые глаза девочки оглядывали его, словно корзину на ярмарке. Только что на прочность не пробовала.

– Ты чего? – подозрительно спросил Корс.

– Ты ведь очень сильный в зверином облике? – прищурившись, спросила та.

– Ты чего?! – настороженно отступая назад, повторил он.

Вилька вздохнула и попыталась объяснить:

– Понимаешь, на себе мы болезного не донесём. Сам он тем более не дойдёт. А Марька ещё слишком маленькая, чтобы сильные заговоры надолго ставить. Получается, что времени у нас в обрез. Так что вся надежда на тебя.

– В смысле, я – как ездовая собака? – возмутился перевёртыш. Но девочка успокаивающе взяла его за руку:

– Нет. В смысле, без тебя он, – она ткнула пальцем на спящего мальчишку, – может до деревни не дотянуть.

Корс некоторое время смотрел на неё исподлобья, потом вздохнул и махнул рукой, соглашаясь.

– Только он целиком на мне не поместится, – заметил он, и Вилька сразу заозиралась по сторонам.

– И не надо. С ногами что-нибудь придумаем.

– Ага, – пробурчал рыжий тихо. – Давайте я их ему откушу…

Сначала Вилька предложила сделать для больного нечто вроде волокуши. Но тут с ней снова заспорил Корс, возмутившись, что они из него уже не ездовую собаку сделать хотят, а целую тягловую лошадь.

– Хорошо. И как же по-другому? – сложила руки на груди девочка.

– Просто привяжете его мне на спину, – сказал Корс, – а ноги пусть по земле тащатся – я постараюсь поровнее дорогу выбирать.

И поскольку ничего лучшего придумать не удалось, пришлось с ним согласиться.

– Слушай, – словно опомнившись, вдруг спросила Вилька у рыжего, когда все готовы были двинуться в обратный путь, – а мы далеко от селенья-то находимся?

– Нет, не очень, – покачал головой тот.

– Это хорошо… – Помолчала. Как ни тяжело было это признавать, но Вилея уже поняла, что вывести из леса детей сама она не сможет. Потому что никто из незримых лесных обитателей не желал иметь с ней дело. Они просто отвернулись от неё, как от обычного человека, не отвечая на зов и не показываясь на глаза. Поэтому девочка снова взглянула на перевёртыша. – А ты нас хоть обратно вывести сможешь?