Цвет

Я поспешил отвернуться. И тут же мой блуждающий взгляд сфокусировался на человеке в униформе сотрудника биостанции - Евгении Кивинове, лаборанте, как значилось на нагрудной голографической карточке. Он целенаправленно шел ко мне.

– Вы хотите устроиться на работу? Отдел кадров в соседнем здании.

– Не хочу. С чего вы так решили?

Лаборант смутился.

– Ну, вид у вас какой-то ищущий. Судя по возрасту, знакомых среди персонала у вас быть не может, - тут он смутился еще больше, сообразив, какую бестактность сказал.

– А родственник? Сын, например?

– Если вы назовете его фамилию, я подскажу - где искать.

– Не назову, - усмехнулся я. - Меня интересуют люди моего возраста и старше.

– Таких не помню, - растерялся юноша.

– Ничего. Я сам поищу.

– Это невозможно! - с жаром возразил Евгений. - Во-первых, вас всюду и не пустят. Во-вторых, многие сейчас отсутствуют: часть - на полевых, часть - дома, отдыхают. А в-третьих… в-третьих, проще спросить в справочном.

– По внутренней сети? У меня нет допуска.

– Ну, могу я посмотреть, - юноша решил загладить свои неловкие слова, сказанные в начале разговора.

Он подошел к служебному терминалу, присел на круглый табурет, ввел пароль и набрал запрос.

– Критерий поиска?

Я посмотрел Евгению через плечо.

– Пожалуй, лиц не моложе двадцатого года рождения. Локального летоисчисления, разумеется.

"Лица, соответствующие приведенным критериям, в штате биологической станции отсутствуют", - тут же выдала ответ справочная.

– Я же говорил! - радостно сообщил лаборант, повернувшись ко мне.

Плохо. Сразу расхотелось прикидываться вежливым и приветливым. Но ведь не могу же я уйти просто так!

– А нельзя ли узнать о бывших работниках биостанции? - чуть заискивающе попросил я.

– Почему нельзя? Можно! - юноша перестал чиниться и уже воспринимал меня, как своего приятеля, которому делает небольшое одолжение.

Тем лучше.

– Современное место жительство нужно? - уточнил он, не отрываясь от вирт-экрана.

– Конечно.

– Что-то на удивление мало, - несколько растерянно сказал Евгений. - Правда, я искал тех, кто живет на Тсаворите…

– Именно они и нужны, - перебил я и принужденно улыбнулся.

– Ага. Двое их. Лю Вэй, он в Бэе живет, и Виктор Степанович Постников - в Хвойном.

– Здорово! - я действительно обрадовался.

– Не знаю, как с Лю Вэем, а с Постниковым невозможно контактировать, - скептически сообщил юноша.

– Да?

– Мы как-то с ребятами пошли его навестить. Ну, там как раз пятидесятилетие основания колонии отмечали. Постников же с первой партией колонистов высадился. Так он даже калитку не открыл, не то, что дверь. Написал на экране, что просит не беспокоить, и разряд пустил над забором. Мы всё сразу поняли.

Я помолчал. Ну, не был учитель таким раньше! С Лю, конечно, можно увидеться, вспомнить прежние деньки. А надо ли? Вон, с Пашкой встретился и что? Сказали пару слов и разбежались. Виктор Степанович - другое дело. К тому же, Хвойный практически рядом с городом. А Бэй - на другом континенте.

– Рад, что помог, - разулыбался Евгений. - Вы еще заходите, поговорим о разном. А то с нашими только о работе и можно. Кстати, как вас зовут? Я на вас пропуск выпишу.

– Илья Манжос.

Было довольно занимательно видеть отвисшую челюсть у лаборанта.

3. Тсаворит

Я чуть тронул рукой калитку, и она медленно распахнулась. После разговора с Евгением иначе, чем приглашение, не расценишь.

И дверь в дом Виктора Степановича оказалась незапертой. Я уже и отвык от такого. Да и стоит ли привыкать? Наедут туристы, а вслед за ними - всякая шушера. Спокойной жизни - конец. Хотя, возможно, всё это мимо меня пройдет - от разговора с Постниковым зависит.

Никто мне не встретился - ни в прихожей, ни в гостиной, ни в спальне. Виктор Степанович сидел на кухне, куда я заглянул в самом конце моих странствий по его дому.

– Илья? Ну, здравствуй! - сказал он почти приветливо.

– Здравствуйте, Виктор Степанович, - во рту пересохло, я облизал губы и сглотнул.

– Что веселого скажешь?

– Веселого? Ничего.

– А я думал - решил проведать старика, развлечь его, - Постников сощурил левый глаз и постучал ногтем по висящей на магнитных подвесках столешнице.

Я смутился. Некрасиво поступаю. Действительно, со своими проблемами пришел, а о самом Викторе Степановиче и не подумал. Мало ли ему помочь надо. Или просто недосуг ему в чужие дела вникать.

– Извините, Виктор Степанович. Может, вам помочь чем-нибудь?

– Да всё у меня есть, - грустно и с некоторым отвращением сказал Постников. - Ничего не надо. Рассказывай, с чем пришел.

– Хочу о родителях узнать.

– А что - в информатории нет данных? - удивился учитель.

– Общие - есть, - я пожал плечами. - Но мне этого мало. Вы же помните их, да? Почему они улетели? Что-то произошло? И где их можно найти?

Постников задумался. Отвернулся от меня и посмотрел в окно. Ничего особенного там не было: деревья, трава, насекомые какие-то. Но он смотрел очень внимательно, как будто ища ответ на мой вопрос.

Не нашел.

– Я ничего не помню. И не хочу помнить. И тебе не советую.

– Мне надо, - только и смог сказать я.