Цвет

– Уже нет, - хотелось тоже завыть, но толика черного юмора еще удерживала меня от утраты чувства реальности.

– Вот теперь пошли. После насыщения у нее должна быть стадия покоя. По крайней мере, у природных объектов было так.

И мы пошли. Обратно. Странное хождение.

За всю дорогу мы так никого и не встретили: ни живого, ни мертвого. А, судя по крикам, погибшие имелись. Ну не могли же они исчезнуть!

– Могли, - равнодушно ответил Виктор Степанович, - но все в лабораториях закупорились, а там вентиляция общая. Так что шандар их там пожирает.

Я сглотнул. Ничего себе перспектива - быть съеденным так, чтоб от тебя даже следов не осталось.

– Следы останутся. Она металл не переваривает.

– Радуете вы меня, Виктор Степанович.

– Поплакать мы еще успеем.

Меня прервали.

В коридор спиной вперед выскочил мужчина и плотно прижался к противоположной стене. В руках он держал карабин, из которого, не переставая, стрелял в дверной проем. После каждого выстрела внутри лаборатории что-то взрывалось, но мужчина не останавливался.

Из помещения, прямо под выстрел, выскочило массивное тело, с силой ударило человека, вминая карабин ему в лицо и растекаясь по вертикальной поверхности. Выстрелы прекратились, и наступила тишина - человек даже не хрипел, полностью залепленный жутким созданием.

Если бы не Постников, я так бы и продолжал тупо смотреть на гибель мужчины. Грубо выругавшись, Виктор Степанович дернул меня за руку и потащил дальше по коридору. Я бежал, спотыкаясь и оглядываясь, и ничего не видел там, отчего становилось всё жутче.

Коридор слегка загибался, и погибший вскоре остался за поворотом. Под потолком сизыми клочьями плавал дым, и воняло горелой изоляцией. Учитель приостановился и многозначительно сказал:

– Странно, почему дождик не идет.

– Это где? На улице? - мы как раз пробегали мимо окна, выходящего во внутренний двор биостанции, и я глянул туда.

– Здесь, - лаконично ответил Постников и объяснил. - Автоматическое пожаротушение.

– На фиг оно нам! Спасаться надо!

– Ты знаешь - где? И знаешь - как? И само собой - для чего?

– Виктор Степанович! Ну, перестаньте! Я ничего не понимаю! Выстрелы эти, взрывы, шандар жуткая! А вы тут загадки загадываете.

– Она изначально житель пустыни. И в боксах с влажностью борются. Если включить форсунки, ей, возможно, это совсем не понравится. Видишь - дым, а даже сигнализация не вопит. Что-то сломалось. Тебе чинить. Давай.

Он крепко взял меня за руку выше локтя, подвел к двери, на которой висела табличка "Центр управления", втолкнул внутрь и захлопнул за мной дверь.

Ботинки прилипали к полу, неприятно чавкая при каждом шаге. Липкие пятна по залу были разбросаны хаотично: часть - у управляющих стендов, часть - посередине зала. Пятна по краям окружали металлические предметы.

Сенсорные панели покрывала та же слизь. Видимо, она напрочь и замкнула управляющие контакты.

Скривившись, я провел рукавом по ближнему стенду, очищая его. Он мигнул, включился и потребовал пароль.

– Виктор Степанович! - крикнул я. - Тут пароль нужен!

– Набери "тескатлипока" на универсале, - донеслось из-за двери.

Я ввел пароль. И вошел в управляющее пространство. Выглядело оно интересно. Объемные блоки в виде рычащих зверушек, требующих собственный пароль и предупредительно клацающих зубами на постороннее красное озерцо в центре. Только "система безопасности" не бегала, а сидела на своем месте, с интересом разглядывая меня, высунув язык и наклонив голову набок.

"Давай, голубушка, наведем здесь порядок", - сказал я системе и активировал программу проверки неисправных устройств. Что ж. Неисправным оказалось практически всё. "Системы связи", "системы сигнализации", "системы обслуживания"… "системы пожаротушения".

Несколько ответов на запросы, небольшой взлом руководящей директории, полученный доступ и активация.

Шелест падающей воды из коридора, или какая там у них жидкость в форсунках. Я облегченно вздохнул. Получилось.

И мучительный крик.

Я выскочил обратно в коридор. С потолка сеялась мелкая противная вода, Виктор Степанович сидел на полу, а рядом с ним, около его ног, оплывавало округлое тело. Вода обозначила контур прозрачного существа. Шандар медленно отползала, рефлекторно стремясь уйти от воды, которая лила отовсюду.

Не в силах сделать шаг, я ждал, когда чудовищное животное уберется подальше. Невозможно было преодолеть отвращение. Даже необходимость помочь учителю не могла заставить меня подойти. Я ругал себя последними словами, но без толку: трус он всегда останется трусом.

Виктор Степанович смотрел на меня понимающе, без тени укора или недовольства. Вода стекала по лицу, но он не вытирался. К чему? Смешно думать об удобствах. Пора задуматься о вечном.

Наконец, я преодолел постыдное замешательство и наклонился к учителю.

– Не трогай меня. Я и здесь спокойно помру, - Виктор Степанович еще пытался шутить.

– Я вытащу, вытащу…

– Не дури. Мне мало осталось. С этим не живут. Шандар приложилась. И гипно-запрет этот чертов.

На мой непонимающий взгляд пояснил: