Цусимский синдром

Вид у меня наверняка довольно комичный: брюки сантиметров на десять выше щиколотки, рубаха обтягивает грудь, на зависть всем женщинам…

Одеваясь, с удивлением ловлю себя на мысли: «А я-то, похоже, тяну время?..» Словно собираюсь на экзамен, в исходе которого не уверен. Каждый миг растягивается в бесконечность, и начинаешь концентрироваться на деталях: «Вот, к примеру, пуговица на штанах…. Какая необычная с виду! Перламутровая! Пока смотрю на нее, скоротаю секунду… А вот туфли а-ля прадедушка на танцах… И совсем новые, кстати говоря! Чего здесь еще интересного?..»

Однако меня все-таки ждут. Со вздохом поднимаюсь:

– Идемте.

Семен не спит, даже успевает подмигнуть мне со своей койки. Беззвучно присвистнув от восхищения моим видом. Федосеев без сознания, лишь тихонько стонет во сне.

Эх, Федосеев… Постараюсь сделать все, чтобы тебя списали отсюда во Владике. Сам не хочу!

В приемном покое Аполлоний шепчет: «Минуту!..» – и быстренько ныряет в операционную, через мгновение возвращаясь с коробкой. «Что такое? Ах да, про улики-то я забыл… А то придем к Рожественскому. С пустыми руками и байками…»

Привычно сворачиваем на знакомый трап. Когда оказываемся на палубе, Матавкин торопит:

– Налево, Вячеслав Викторович! Там еще раз наверх.

В темноте ни черта не видно, и где трап, а где море, понимаю с трудом. Больно тычусь головой в торчащую железяку. Сообразив, что дешевле идти первым, тот выручает:

– Следуйте за мной!

Так-то лучше. А то до адмирала одни уши доедут, пожалуй… И то не факт.

Быстро преодолеваем ступени и оказываемся уровнем выше. Едва успевая разглядеть шлюпку под брезентом, слышу голоса:

– В Нуси-Бе учения доказали, что стрелять можем! Уверенное управление огнем и хорошая наводка – получите и распишитесь!

Оппонент не столь оптимистичен:

– Щиты валились от ударной волны, вот и возникло впечатление…

При нашем приближении офицеры смолкают, провожая меня удивленными взглядами.

Да, парни, я к адмиралу! Вас, между прочим, выручать, вы-то не в курсе? Стреляли, может, и хорошо, но вот итоги у вас будут…

Матавкин молчалив и сосредоточен. Не знаток я в спинах и определениях настроения по ним. Однако здесь, что называется, налицо. Наверняка волнуется не меньше меня, бедолага. Удружил я проблем своим появлением!

Спускаемся внутрь, оказываясь наконец у массивной двери. Охраняемой, кстати говоря. И опять же из красного дерева. Мода у них такая?..

Все, приехали? Адмиральские чертоги?

Где там начинает сосать у литературных героев, когда страшно? Под ложечкой? Вот-вот. Хоть и не знаю, где это, но ощущения не из приятных…

Офицер у входа подозрительно оглядывает меня с ног до головы. Въедливый взгляд, рука на кортике. Недоверчиво торчащие усы. Как у таракана.

– Владимир Юрьевич, адмирал нас ждет. – Голос Матавкина серьезен. – Этот человек… – указывает на меня, – спасенный возле Камрани, и Зиновий Петрович желает его видеть.

– Минуту! – Вахтенный исчезает.

Матавкин быстро вручает мне сверток, взволнованно инструктируя:

– Я представлю вас, затем немедленно начинайте. Включайте ваш… фотоаппарат и сразу рассказывайте про будущее! – Голос выдает сильнейшие эмоции. – Потом я выйду под благовидным предлогом и оставлю вас одних, чтобы… – Он не успевает закончить.

Дверь распахивается, и офицерик торжественно приглашает:

– Входите! Придется обождать в приемной, адмирал занят.

Проходим внутрь. Вопреки ожиданиям, обстановка не сказать чтобы слишком роскошная. Чувствуется, что здесь обитает человек во власти, но не более. Встречал кабинеты побогаче в родном времени.

Два больших кожаных дивана – очевидно, для посетителей. Огромный письменный стол, занимающий все пространство в углу. Под обязательным портретом монарха блестит золотом барометр, рядом карта мира… «А где портрет учителя, покойного Макарова? Не жалуем наставников?»

Под потолком довольно скромная на вид люстра. Вместо иллюминаторов зашторенные окна… Это точно кабинет адмирала? А как же золотой рояль, хор цыган и медведи с балалайками? Новиков-то рисовал зажравшегося олигарха, разве нет?..

Вторая дверь в личные покои, оттуда громкие голоса. Точнее, один уверенный голос. Всего не разобрать, отчетливо слышится лишь «уголь» и «какого дьявола?!».

Хм… А сам-то вообще в настроении аль как? Перевожу взгляд на Матавкина. Тот пожимает плечами – мол, что могу сказать? Адмирал все-таки.

Неожиданно – правда, что ли? – на память приходит эпизод из «Цусимы». Как сей товарищ, что сейчас шумит за стенкой, вышиб кому-то зубы, при этом даже не обернувшись. Где-то в это же время примерно? Незадолго до сражения?

Голос возвышается, распекание приобретает ясные черты:

– …Если вовремя не обеспечите погрузку – в порошок сотру! Господин де Колонг!..

Опаньки… Знакомые все лица! Не тот ли это Клапье, что сдал миноносец с раненым адмиралом?..

Догадки подтверждает Матавкин:

– Флаг-капитан штаба! – шепчет он.

Тогда все ясно. Тот самый тип!