Цусимские хроники

Однако, как пояснил вызванный в штаб флагманский специалист по радиоделу лейтенант Леонтьев, японцы, судя по всему, начали препятствовать нашим переговорам на всех частотах. Если сначала они перебивали передачи только обычными своими станциями, с длиной волны, сопоставимой с основными нашими, что привело к невозможности внутриэскадренных переговоров, но позволяло принимать отправленные издалека депеши с «Олега» станциям «Орла», «Николая» и дальнобойной станции «Урала», имевшими большую длину волны, то теперь задействовали и аналогичную им по волне. Пока она работает длинной искрой, депеши даже наших самых новых и мощных станций проходить не будут.

Тем временем, по мере приближения к проливу Хойо флот перестроился, готовясь к возможной перестрелке с береговыми батареями. Между мысом Сада на острове Сикоку, ограничивающим пролив с востока, и островком Така у побережья Кюсю – его западной границы, был довольно узкий проход. Считалось вероятным наличие в этом районе батарей и других укреплений противника. Крейсера выслали вперед на разведку вместе с сохранившими ход миноносцами.

Когда они приблизились к проходу, от группы разведки отделились эсминцы, имитируя высадку десантной партии на узкий каменистый полуостров, идущий от Сикоку к мысу Сада. Японцы на это никак не реагировали. Не было отмечено даже работы беспроволочного телеграфа. Ожидавшихся брандвахтенных или патрульных судов также не было видно. Опасаясь какого-либо нового подвоха со стороны противника, большим кораблям пока запретили подходить близко.

Нагнавший свою разведку флот был вынужден маневрировать на малых ходах, в виду прохода, в то время как Добротворский предпринял аналогичную демонстрацию против острова Така, у западного берега пролива. Результат был таким же. Даже никаких запросов с сигнальных постов, которые непременно должны были быть в этом месте.

Тогда, держась под самым берегом, крейсера начали бомбардировку хорошо видимых маяков, провоцируя противника на открытие ответного огня. А эсминцы тем временем, приняв на палубы тралы, до этого возимые на «Тереке», занялись поиском возможных минных заграждений, ползая в сцепках попарно вблизи берега.

Но японцы молчали. Тогда крейсера придвинулись ближе, идя по проверенному фарватеру и не прекращая бомбардировку. Спустя пятнадцать минут, под прикрытием этого обстрела, с «Богатыря» высадили штурмовую группу на остров Така, а «Аврора» обследовал мыс Сада, но кроме маяков и их обслуги, прятавшейся в расщелинах, никого обнаружить не удалось[70]. Никаких признаков крепостного минного поля тоже не было, а ставить неуправляемое заграждение на такой оживленной судоходной трассе японцы бы точно не стали.

Поскольку ни мин, ни батарей в проливе не оказалось, флот незамедлительно возобновил движение. Смотрителей быстро доставили на флагман и допросили. Выяснилось, что наблюдение за проливом велось только непосредственно с маяков, имевших телеграфную связь. Японские флотские связисты и сигнальщики покинули посты при появлении наших главных сил и отправились в свои гарнизоны с докладом, приказав смотрителям телеграфировать о передвижениях русских.

В это верилось с трудом, поэтому пленных оставили на броненосце для последующей более вдумчивой беседы. Искать среди скал, возможно, прятавшихся там, наблюдателей не стали. Маяки подорвали, после чего штурмовые группы вернулись на крейсера, а эсминцы свернули тралы и догнали флот, продолжавший движение на юго-восток в Тихий океан.

Воспользовавшись небольшой задержкой в проливе Хойо, Рожественский созвал совещание на борту флагманского «Орла». Нужно было решать, как быть дальше. С повреждениями от огня японских батарей удалось справиться, насколько это было возможно в походных условиях. Пробоины в бортах заделывали деревом, парусиной и бетоном, механизмы привели в относительный порядок.

Трофейные пароходы уже давно шли своим ходом. Ревизия их запасов показала, что они вполне в состоянии преодолеть путь до Владивостока, даже если придется ждать у Курильских островов, пока откроются проливы. Отправлять их все, еще до начала собрания, было решено одной компактной группой, так как это считалось более безопасным. При эскадре оставался только бывший американец «Лизком-бей», из-за своего преимущественно продовольственного груза, который планировалось выгрузить на Цусиме.

Начальник отряда крейсеров капитан первого ранга Добротворский прибыл на совещание с опозданием, вызванным возней в проливе, которой он лично руководил. К этому времени уже было известно, по какой причине задержались крейсера и не дошел «Олег». Но от командира отряда с нетерпением ждали подробных объяснений, как такое могло произойти на новом крейсере, к тому же только что вышедшем с заводского ремонта.