Цугцванг

Знаю, что использую запрещенный прием — давлю на свою девственность и первый раз, — но выбора у меря правда нет. Рационально рассуждая, это единственный выход. Он смотрит на меня в упор и, кажется, я вижу в его глазах боль и раскаяние, а еще, кажется, мои слова принесли ему гораздо больше неприятностей, нежели пуля. И я хочу как-то объясниться, смягчить удар, но не успеваю. Макс коротко кивает и разворачивается к выходу, а я не могу перестать смотреть ему в след. Если бы не Алексей, который коротко кашляет, так бы и стояла вечность.

— Все нормально? — тихо и неожиданно спрашивает, я даже коротко смотрю на него, чтобы удостовериться в том, что он действительно это спрашивает.

Реально. Все так. Алексей смотрит на меня как-то до странного аккуратно, от чего я сразу же взвиваюсь внутренне, но решаю не демонстрировать. Вместо того начинаю разговор с другого конца, чтобы как-то уйти с непростой дорожки на легкую, по крайней мере для меня

— В общем я планировала побег, нашла вентиляционную шахту. Она за кроватью, туда то мы спрячем пакеты.

— Венти… — ошарашено начинает, но быстро мотает головой, — Знаешь, забудь. Не объясняй.

— И не собиралась, у нас времени нет. Помоги отодвинуть.

Общими усилиями мы достаточно быстро справляемся, но проблема в том, что этот ход ведет в тупик. Пакеты забивают все пространство, и я тупо туда не помещусь.

— Ну и, гений? Что дальше?

Молчу. Думаю. Осматриваюсь. Черт, у меня совершенно нет никаких идей, потому что больше я ничего не нашла, а считаю тупик — я ничего не нашла. Смотрю на Алексея жалобно, а из коридора доносится громкий голос Макса.

— Со мной все нормально!

И тут в голове щелкает. Я хватаю Алексея за руку и бегом веду в комнату его брата, а потом сразу в шкаф. Там в углу стоит чемодан, с которым я пару сотен раз успела себя мысленно сравнить, и сейчас это единственный выход со всем этим дебильным минимализмом, где и залезть особо некуда. Алексей дергает головой в ответ на мое предложение и зло шипит.

— Ты туда не влезешь, твою мать! Это дурость!

— Есть другие идеи?! Тут некуда деться, все, как на ладони!

— Твою мать…

Нет выхода, и ему приходиться согласиться. Быстрыми, четкими движениями, Алексей достает чемодан и открывает его. Благодарю всех Богов за то, что он пустой, залезаю, но прежде чем присесть, пристально смотрю на второго брата и щурюсь. Он недоверчиво зеркалит меня, слегка наклоняя голову на бок.

— Что?

— Прости.

Крепко сжимаю железную ручку от двери, которую успела зацепить еще когда бегала за марлей, я бью точным ударом прямо ему по макушке. Кровь сразу же стекает и капает на шею, он хватается за место удара, но потом резко впивается мне в шею и дергает на себя. Взгляд — супер злой. Губы — сжаты. Намерения — однозначны. Он меня убить готов…

— Отпусти, так было нужно, — выпаливаю, стараясь изо всех сил отцепить его пальцы от свитера, — Как бы ты объяснил, почему остался целенький и здоровенький, а раненный Макс пошел вниз? Отпусти.

Снова у него нет выбора. Он меня отпускает, но грозит:

— Еще раз ударишь меня особенно исподтишка, тебе не жить.

— Не за что.

Нахожусь быстро, ложусь в чемодан и подтягиваю ноги к груди. Алексей закрывает, потом двигает меня куда-то, и мне остается только молиться, чтобы никто не захотел заглянуть в этот чертов чемодан…

Макс

Уже полчаса я сижу на диване и наблюдаю за тем, как люди отца топчут мою гостиную. Они проверяют не осталось ли «опасности», ходят кругами, изучают тело, его телефон, телефоны его людей — все, что может вывести их на то, что они пропустили. Лекс сидит неподалеку. Он не стал сопротивляться его врачам, чтобы не усугублять ситуацию, ну и потому что я обязательно стану. Первичный осмотр и временная повязка — это все, что я позволю, и то лишь потому что кровью не хочу закапать ковер.

«Может быть даже лучше, что Лекса зашивают. Откажись и он — это было бы фиаско…Отец то просто в ярости!»

Мельком касаюсь его взглядом. Все это время он стоит у окна, руки в карманах, весь напряженный, подобранный, готовый ко всему. Наверно, все видят и чувствуют насколько плотная его злость, раз даже его личная, самая верная шестерка — мерзкий, вертлявый Стасик, — подошел к нему с опаской.

— Петр Геннадьевич?

Резкий поворот головы пугает шестерку до чертиков, а я еле сдерживаю смех и то благодаря серьезному, стальному взгляду Лекса, который меня и удерживает от того, чтобы не прыснуть в голос.

— Что-то нашли?

— Его телефон изъяли, скоро мы узнаем, кто помог ему все это провернуть. В остальном…внизу был единственный отряд, на этаже еще двое. Один скончался, второй до сих пор без сознания. Максимилиан так сильно его ударил, что тот ушиб затылок…

Лекс бросает на меня короткий взгляд, сразу его отводя, но я не реагирую даже на это, потому что мне плевать. Я не считаю, что поступил неправильно, моя совесть не орет и не бунтует, и с чего бы вдруг? Да, я убил, но кого? Ублюдков, которые пришли в мой дом, чтобы отнять мою женщину.