Цугцванг

«Это Миша вернулся…Стоп! В смысле?! Он тольковернулся?!»

Резко встаю, мир начинает вращаться, поэтому на секунду прикрываю глаза руками, еще раз протираю их снова, даю всем вертолетам спуститься на площадку. Ладно, мне требуется чуть больше минуты, но я все таки разворачиваюсь и иду в гостиную.

«Плечо еще ноет…» — хмурюсь, крутя им по часовой стрелки, — «Чертова сучка…» — на секунду мне хочется подняться наверх прямо сейчас, чтобы снова ее поддеть, вызвать реакцию, а потом я вспоминаю: некого поддевать, Амелии там нет. Внутри стягивается канат, злость опять накатывает, и я ускоряюсь, завидев спину брата.

В гостиной не так много народа, и немудрено. После спектакля моей прекрасной пленницы, Арай с Кристиной ссорятся, Рома с Адель тоже. Здесь только Марина, Миша и Лекс, и они о чем-то тихо разговаривают, когда я захожу.

— Ты только вернулся?

Миша оборачивается. Сразу вижу, что что-то не так, и мне это «что-то» очень не нравится. Моментально напрягаюсь и делаю на него шаг, угрожающе шепча.

— Не говори только, что ты решил поиграть в благородие, твою мать.

— Прости? — усмехается брат, но я отбриваю все его улыбочки решительно.

— Где она?!

Молчит. Смотрит, оценивает, как Марина, которая делает это и сейчас. И Лекс делает. Он с интересом разглядывает меня, улыбается, что я вижу краем глаза, но не реагирую. Меня волнует только Миша.

«Чертов добряк, твою мать, если ты ее отпустил…»

— Она там, куда ты мне сказал ее отвести.

— Почему так долго?!

— Ты в чем-то меня подозреваешь? — приподнимает брови, а потом бросает взгляд на Лекса, — Поговаривают, что да.

— Ты не видишь никого, кроме своей жены, так что нет, но я все еще не услышал ответа на свой вопрос. Почему. Так. Долго?!

— Потому что я возил ее к Матвею.

Удар.

«ЧТО, ТВОЮ МАТЬ?!» — Марина орет мой же внутренний посыл, резко повернув брата на себя.

— Ты что?! Повтори!

— Я не попугай, чтобы повторять, — цыкает, убирая ее руку со своей, — Ты все прекрасно слышала.

— На кой хер?! — влезаю сам, делая на него шаг, — Я просил тебя это делать?!

— Она заслуживает знать.

— Знать что?!

— Наши мотивы.

Как мне хочется ему врезать, знает один лишь Господь Бог. Смотрю на него и еле сдерживаюсь, чтобы не накинуться, но Миша спокоен, как в танке. Отпивает свою порцию виски, пожимает плечами и смотрит в огонь с легкой улыбкой.

— Она ему понравилась. Сказал: привози еще.

— Не верю, что все прошло гладко… — Лекс вступает в разговор со смешком, на что Миша тут же кивает.

— Правильно делаешь. Она его в ванной на первом этаже закрыла, хотела сбежать…

— Я тебя сейчас убью.

— Макс, успокойся, — устало произносит, потирая глаза, — Я сказал, что она в квартире.

— И…

— Она передумала…

После я слышу потрясающую историю о том, как моего младшего брата закрыли в туалете, и как она «передумала». Меня кроет. Опять. И я не знаю почему: потому что все пошло не так, как я просил сделать? Или потому что ее нет здесь, а я безумно хочу ее увидеть? Особенно после этой треклятой истории…

— М-да…Они с Лилианой точно родственники? — усмехается Лекс, но Марина, все это время молчавшая, что для нее было странно, щурится сильнее.

— Но ты расстроен. И не ври, что нет.

— Даже не собирался, это бессмысленно.

— Почему?

— Когда я уезжал, она кое что сказала. Теперь это не дает покоя.

— И что же она сказала? — ядовито спрашиваю, опрокидывая сотую порцию виски.

Мне не нравится это настроение, а еще больше моя реакция. Я волнуюсь, сердце стучит, как бешеное, да что там? У меня даже ладони вспотели, а от взгляда Миши все только хуже становится.

— Ну?! Что за драматичная пауза?

— Она спросила, в чем разница между нами и нашим отцом, если она в такой же ситуации, как Матвей?

Звучит мерзко. Гадко. Мне это дико неприятно, и ожидаемо, злость только сильнее накатывает. Смотрю в сторону, пока остальные молчат и думают над услышанным, цыркаю языком.

«Эта сучка специально что ли?!»

Выхватываю свой мобильный. Сентиментальная глупость, которую я сделал сразу, как спустился вниз сегодня вечером, больше не кажется мне хорошей идеей, и раз так, надо это исправлять.

— Поднимись в квартиру, — четко командую, стоит абоненту на том конце сказать «алло», — И забери кота.

— Но…

Придурок с ресепшена моего дома блеет, как овца, что меня бесит только сильнее.

— Сейчас, твою мать! И не вешай трубку, я хочу слышать, как ты это сделаешь!

Отворачиваюсь, чтобы не видеть улыбочки семейства, от которых знаю, психану еще больше. Я прямо слышу, как Мара протягивает в свойственной ей игривой манере что-то типа: «Ага, ага, хочет он слышать…Ты ее хочешь слышать, признайся!»