Цугцванг

Оплатил завтрак и кофе Вероники новенькой купюрой из конверта, сдачу оставил приветливому официанту. Поехал домой. Посвятил день уборке квартиры.

Уже ближе к вечеру в домофон позвонила Тася. Я ее совершенно не ждал, отчего ее появление было для меня в высшей степени неожиданным. С порога она заявила:

– У тебя чего телефон не работает?

А я и забыл, что еще в субботу утром отключил его, а пользовался все это время другим для рабочих целей. Извинился.

Она предложила посмотреть фильм. Собственно, я был не против. Настроение у меня поднялось, поэтому даже на комедию мог бы согласиться, но сначала осведомился, с чего это она обо мне вспомнила, почему искала. Оказалось, что Тася хотела пригласить меня погулять, но я не брал трубку, а когда на следующий день хотела спросить, как у меня дела, то начала беспокоиться, ибо я снова не отвечал. Вот она и решила вечером в воскресенье съездить ко мне и узнать, что со мной случилось.

Дома из еды у меня ничего не было, Тася предложила сходить в магазин и приготовить ужин, но я признался, что продукты есть в холодильнике, но нет желания готовить, а ее как гостью просто не подпущу к плите. Предложил заказать еду на вынос и под нее уже посмотреть фильм. Так и сделали. Китайская лапша и два фантастических фильма. Не скажу, что я был в восторге от этих фильмов. Вот что я не понимал и, наверное, не пойму никогда, так это смысл фильмов про космические корабли, про инопланетных монстров, про вторжение, конец света. Конечно, кинокартина направлена на развлечение, но помимо слащавых физиономий актеров, дорогущих декораций и спецэффектов здесь должен быть какой-то смысл. Или посыл. Хоть что-то, кроме красивой картинки. Я ничего не заметил.

Утро началось с очень яркого солнца. Неужели скоро настанет весна, и снег сойдет? Невероятно. С кухни тянуло ванилью. Я потянулся в постели, взглянул на часы – половина десятого утра. Еще каких-то тридцать минут, и закончится первая пара. Я проспал английский язык. Перевернулся на другой бок, снова потянулся, припоминая вчерашний вечер. На соседней подушке лежал длинный темный волос. Мы проспали английский язык.

В спальню зашла Тася. Она принесла и поставила на кровать поднос, на котором была тарелка с сырниками, земляничным вареньем и две кружки с чаем. Одну она обхватила двумя руками, будто пыталась согреться. Улыбнулась. И ее глаза улыбнулись. А я не знал, что сказать.

Это безумно трогательный жест. Завтрак в постель. Это проявление заботы и попытка сделать человеку приятное. Я не дурак, все понимаю. Но это завтрак в постель! Еда в постели! Это крошки, пятна чая, а тут еще и варенье; забытые кружки у меня на тумбочке. Я взял поднос и пошел на кухню, выставляя посуду на стол. Следом за мной топотала Тася.

– Привык есть здесь, – сказал я, принимаясь за горячий чай.

А ведь я еще не умылся.

Она смотрела на меня своими невероятными глазами: один отражал безграничную радость, так обычно горят глаза у беззаботных маленьких детей, которые приходят в восторг от всего подряд; второй же пытался проникнуть внутрь меня и понять, что я скрываю. Это меня зачаровывало. Отпил немного чая, посмотрел на приготовленный завтрак; так вот откуда пахнет ванилью. И как мне это есть? Ведь я еще не умывался. Не чистил зубы.

Тася уехала через час, намеревалась успеть на два последних семинара, но отказалась почему-то от предложения подвезти ее. Сказала, что сама доедет. Я так же, как в тот раз, смотрел, как она одевается, завязывает шарф, проверяет телефон и идет к лифту. Смотрел и ничего не понимал.

8 апреля, среда

Сегодня была первая лекция по профессиональной этике. Долго ждал, когда начнется эта дисциплина, интерес распирал, что нам будут говорить, чему учить. Но оказалось, что курс очень маленький: четыре лекции и четыре семинара. Но поразило меня совсем не это.

После вступительной части преподаватель задал аудитории вопрос: «Что для вас самый большой грех?»

На удивление первую половину минуты стояла тишина. Все молчали и переглядывались с соседом. Вопрос повторился.

Потихоньку начали отвечать, вскоре все, не стесняясь, кричали, вскидывали руки, разыгрывали бурную дискуссию.

– Что для вас является самым большим грехом?

– Убийство!

Все скандировали это слово.

«Убийство! Убийство! Убийство человека!»

Кто-то вскрикивал и орал, что страшный грех – это измена. Измена Родине. Для кого-то грехом считались жадность и корысть. Еще кто-то кричал, что грех – это самоубийство.

Интересно. Да, возможно это грех, но с ним человек жить уже не будет, он просто попадет в ад. Но в ад попадут и другие, кто совершал грехи и при жизни. Прелюбодеяние, зависть, кража – все это есть на нашей совести. Мы с этим живем. А потом попадем в ад. Вместе с самоубийцами. Мы равны. Грехи равны.