ЦРУ против СССР

Суммарный итог операций ФБР против этих двух организаций – 39 лет деньги пускались на ветер» [301]. «Расточительство» – вот тот суровый приговор, который могут вынести буржуа комитету, заведующему их делами, то есть правительству.

Конечно, комиссия Пайка не замахнулась и не намеревалась замахнуться на господствующую систему. Она оплакивала прежде всего и больше всего деформацию принципа разделения властей, повлекшую за собой узурпацию исполнительной властью прерогатив власти законодательной. Вынесенный вердикт недвусмыслен: «Имеющиеся данные свидетельствуют, что ЦРУ отнюдь не бесконтрольно, а целиком ответственно перед президентом и его помощником по национальной безопасности» [302]. Подчеркнем, не только как разведка, а как сыскной аппарат внутри Соединенных Штатов.

В сущности, с Капитолийского холма раздался пронзительный крик отчаяния и громкое предложение своих услуг. «Допустите законодателей в долю в руководстве тайной полицией, и „демократия“ в США расцветет» – так можно резюмировать рекомендации «беспристрастных» комиссий.

Служители железного закона беззакония

1

Истовая приверженность к собственности, страсть к наживе – основной двигатель буржуазного общества. Горе тому, кто пытается встать на пути стадного инстинкта буржуазии или хотя бы осмелится запустить руку в ее карман. Это пресекается с первых дней ее утверждения в обществе. Летели с плеч головы королей на плахе и от ножа гильотины, мушкетной пальбой американская революция салютовала победе наисвятейшего дела – никто не смеет истратить и полушку из собранных налогов без согласия выборных представителей – в подавляющей части от той же буржуазии. Святость частной собственности объявлялась однозначной демократии. Так возглашали богатые, состоятельные отцы – основатели Соединенных Штатов еще в конце XVIII века, учреждая государство в интересах денежного мешка.

В академических американских исследованиях давным-давно установлено, что на заре существования Соединенных Штатов неотъемлемой частью вновь установленного государственного порядка было признание повелительной необходимости и первейшего долга конгресса контролировать каждую статью расходов федерального правительства. В этом и состояла, помимо прочего, сущность американской законности. Сентенция канцлера штата Нью-Йорк, произнесенная им в разгар обсуждения конституции, вошла в хрестоматии: «Ничто из происходящего под небесами так не волнует публику, как расходование ее денег» [303]. Пяти лет не прошло со времени тех речей, встречавшихся с одобрением и пониманием, как практические нужды государственного строительства потребовали принятия закона от 9 февраля 1793 года о порядке «переговоров о заключении договоров» с иностранными державами. Отныне государственный департамент получал ассигнования на «конфиденциальные цели», по которым отчета перед конгрессом не держал.

К 200-летию существования США правящая олигархия куда как хорошо усвоила этот принцип, необъятно расширив его. Те в конгрессе, кто вдруг припоминал азы американской законности, судьбы разных королей, представали, мягко говоря, чудаками. В конце 1975 года бойкий конгрессмен Кох жаловался с трибуны в палате представителей. И было на что. Он, озабоченный судьбами законности в великой республике, поймал за лацкан пиджака ревнителя оной от ЦРУ – Хелмса. Кох, памятуя, что в тайное ведомство вцепились комиссии конгресса, осведомился у Хелмса о численности служащих и бюджете ЦРУ. Высвобождая лацкан, Хелмс процедил:

– На такие вопросы мы не отвечаем.

– Как, – подпрыгнул Кох, – вы говорите, что я, депутат конгресса, не имею права знать бюджет, за который отдаю свой голос? Следовательно, когда я голосую, то не знаю, за что голосую?

– Разумеется… – презрительно скривил рот Хелмс, – наши ассигнования включены в большие ассигнования по другим ведомствам, и вы, конечно, не знаете.

– Выходит, что они могут проходить по статьям социального обеспечения?

– Пока мы не обращались к ним, но вы подали недурную идею.

Небрежно потрепав по плечу лишившегося дара речи конгрессмена, величественный Хелмс прошествовал дальше, а Кох, оправившись, бросился в палату представителей, где и рассказал о диалоге, воспроизведенном выше текстуально. Однако небо не рухнуло на землю и под Капитолийским холмом не раздался гул, возвещающий о землетрясении. Седовласые сенаторы и шустрые конгрессмены в подавляющем большинстве отлично знают каучуковую растяжимость американских законов, незыблемых разве для простаков. Таковым и оказался упомянутый Кох, который взывал к своим коллегам – потребовать наконец от ЦРУ, ФБР и прочих их собратьев сообщить, сколько средств налогоплательщиков идет на их работу.