ЦРУ против СССР

В ФБР сначала думали, что он шутит, пока тело предателя не нашли в подвале жилого дома».

Впрочем, ФБР и БСС очень быстро наладили сердечные отношения, выяснив, что очень удобно совмещать функции следователя, судьи и палача в одном лице. В марте 1941 года в центре Нью-Йорка «изъяли из обращения» (служебный термин служб, работавших в сердечном согласии) немецкого агента, американского гражданина Остена. Его на глазах удивленных прохожих сбил и переехал автомобиль. Все-таки немало людей видели «несчастный случай», хотя и не догадывались о его причинах. С годами пришел опыт: выслеженных нацистских агентов стали убирать незаметно. «Обычное объяснение „убыл в Канаду“ – свидетельство о куда более конечной судьбе жертвы, чем следовало из записи в полицейском протоколе».

Конец малоизвестных, предположим, волновал немногих. Как быть с теми, кого хорошо знали в стране? Одним из столпов «изоляционизма» в США был крупный нефтяной магнат В. Дэвис, не скрывавший своих профашистских взглядов. Дэвис был лично известен Рузвельту, использовавшему его даже для важной и деликатной внешнеполитической миссии в Берлин в 1939 году. Очень скоро выяснилось, что Дэвис неисправим в своих, мягко говоря, заблуждениях и даже носился с планами содействия нацистам в западном полушарии. При всем этом он являл собой типичного представителя американского монополистического капитала. Как быть? Пишет Стивенсон: «В самом расцвете сил, в 52 года, Вильям Роде Дэвис скоропостижно скончался. О причине смерти сообщалось – внезапный сердечный приступ». ФБР пресекло дальнейшее полицейское расследование [279]. Вполне возможно, что все помянутые фашистские агенты и соучастники заслужили свой конец, да они и сами прекрасно знали, на что шли. Дело не в этом, а в том, с каким смаком теперь доказываются преимущества внесудебной расправы. Расправы, в которой в этой форме вряд ли была нужда, ведь дело происходило не на фронте.

Новейшие открытия в области философии разведки подводят к нехитрой мысли о том, что в тайной работе западных спецслужб как было, так и будет.

Рассуждения о событиях более чем тридцатилетней давности имеют прямое отношение к нашим дням. Дискуссия о роли ЦРУ восходит именно к тем временам, когда «карьеристы в Вашингтоне, размышляя о будущем, ощущали угрозу, которую УСС являло традиционным службам разведки. Постоянная централизованная разведка могла бы лишить их руководителей части власти и подорвать авторитет дипломатов». Отсюда трения между различными спецслужбами в США и зарождавшейся системой централизованной разведки, созданию которой из опасения утратить часть своих прерогатив много препятствовал руководитель ФБР Э. Гувер.

В США особенно чувствительны к воспоминаниям о Пирл-Харборе, внезапном нападении 7 декабря 1941 года японской авиации на базу американского Тихоокеанского флота на Гавайских островах, что катапультировало США во вторую мировую войну. По поводу предыстории этого нападения в США существует обширная литература, и серьезные споры идут по сей день. В это дело внес свой вклад и Стивенсон – Стефенсон: «Эдгар Гувер сделал ошибку, которая, по мнению его врагов, привела к японскому успеху в Пирл-Харборе». После осторожной формулировки следуют вздохи по поводу того, как Э. Гувер из чистоплюйства и брезгливости не использовал агента-двойника, прославившегося среди шпионов, помимо профессиональных данных, еще невероятными сексуальными возможностями, о чем пошел слух в компетентных кругах. В результате высокоморальный Гувер проморгал-де японскую подготовку к нападению на Пирл-Харбор. Мораль ясна – перешагивающий порог разведки оставляет у дверей все без исключения обычные человеческие добродетели – порядочность, например. Гувер якобы не расстался с ней, а США получили Пирл-Харбор!

Насчет «порядочности» Гувера небесполезно напомнить одну историю, случившуюся много позднее. В 1965 году окружной прокурор Нью-Йорка Ф. Хоган, доведенный до отчаяния действиями банды шантажистов, вымогавших крупные суммы у лиц, склонных к гомосексуализму, начал расследование. Оно далеко не пошло: вице-адмирал У. Черч, одна из жертв шантажистов, застрелился. Главное, ФБР решительно вмешалось, чиня всякие препятствия. Личная роль Э. Гувера во всем этом осталась необъяснимой. Тогда припомнили, что холостяк Э. Гувер нежно дружил со своим заместителем К. Толсоном. Гувер был единственным, кто являлся в психиатрическую лечебницу с букетом цветов утешать помощника президента Л. Джонсона, У. Дженкинса, уличенного в 1964 году в гомосексуализме. Напомнив об этих фактах, «Нью-Йорк пост» заметила: «Хоган, по-видимому, никогда не понимал полностью личную заинтересованность Э. Гувера в деле этих шантажистов. Поскольку роль Гувера так и не была объяснена, многие работники юридических органов Нью-Йорка остались убежденными, что „тайные досье“ Гувера о сексуальной жизни президентов и конгрессменов не фиксировали их самую страшную тайну» [280].