ЦРУ и мир искусств

Набоков, человек ярких жестов, схватился за грудь: у него случился сердечный приступ, а может, он притворился. Кого-то отправили за стаканом воды и аспирином. Его сильное волнение в тот момент, помимо приступа, было искренним. А чего, собственно, ожидал Майкл? Они были его друзьями, а он водил их за нос все эти годы. Он скрыл факт, что являлся сотрудником ЦРУ и что Конгресс за свободу культуры был плодом тайной деятельности ЦРУ. Из какого металла он был сделан, чтобы теперь показывать такой праведный гнев? Неужели он действительно полагал, что против него совершили больший грех, чем он сам? Неожиданно Набоков, чьи успехи были так глубоко связаны с Джоссельсоном, увидел ситуацию более ясно. Это было жизнью Майкла, его верой - всё, что он имел. Ничего другого у него не было.

Набоков и де Ружмон, испуганные предположением, что они вели себя слишком грубо, пообещали Диане, что убедят Генеральную ассамблею переделать заявление. Успокоенная Диана вышла, чтобы найти Майкла и Джона. Некоторое время спустя они вместе слушали пересмотренное коммюнике. На следующий день заявление было опубликовано в мировой прессе.

«Генеральная ассамблея... выражает глубокое сожаление, что переданная ей информация подтвердила сообщения об использовании средств Центрального разведывательного управления США... и что директор принимал такую помощь, не ставя в известность своих коллег. Ассамблея гордится достижениями Конгресса, начиная с его учреждения в 1950 году, и выражает свою убеждённость в том, что его действия были полностью свободны от влияния или давления любых финансовых покровителей, и в верности принципам независимости и единства всех тех, кто с ним сотрудничал. Ассамблея жёстко осудила действия ЦРУ, которое намеренно ввело в заблуждение указанных людей и заставило подвергнуть сомнениям их достижения. Результатом таких действий стала компрометация интеллектуального дискурса. Ассамблея полностью отрекается от применения таких методов в мире идей... Ассамблея рассмотрела поданные заявления об отставке [Майкла Джоссельсона] и [Джона Ханта] и вновь выразила им свою благодарность за то, что, несмотря на трудности, возникшие из-за способа финансирования действий Конгресса, они сохраняли полную независимость и интеллектуальную целостность организации, и попросила их продолжить выполнять свои обязанности» [1017].

Формулировка заявления была во многом лицемерна. Во-первых, отставка Джоссельсона была принята ассамблеей. Позже этот факт подтвердили Диана Джоссельсон и Джон Хант, который сказал: «Я прекрасно помню, как Майк независимо от того, что указано в протоколах, в действительности сказал, что он не может остаться. Я, по их мнению, был в другой категории, и таким образом, это не относилось ко мне» [1018]. Во-вторых, что ещё более важно - заявления, что Джоссельсон принял помощь от ЦРУ, «не поставив в известность об этом кого-то из своих коллег», просто не соответствовали действительности. «Я могу сказать вам, что несколько наиболее важных людей Конгресса знали правду, потому что их правительства сообщили им об этом, - позже показал Хант. - Арону сказали. Мальро явно знал. А также Маггеридж и Уорбург, которым сообщили из МИ-6 после того, как два управления (ЦРУ и МИ-6. - Прим. ред.) достигли соглашения по «Инкаунтеру» [1019].

«Интересно, и кто же не знал? Это был фактически секрет Полишинеля» [1020], - отметил Лоуренс де Новилль. Список тех, кто знал или думал, что знает, достаточно длинный: Стюарт Хемпшир, Артур Шлезингер, Эдвард Шиле (который признался Наташе Спендер, что знал обо всём ещё с 1955 г.), Дени де Ружмон, Даниэл Белл, Луис Фишер, Джордж Кеннан, Артур Кёстлер, Юнки Флейшман, Франсуа Бонди, Джеймс Бэрнхам, Вилли Брандт, Сидни Хук, Мелвин Ласки, Джейсон Эпштейн, Мэри Маккарти, Пьер Эммануэль, Лайонел Триллинг, Диана Триллинг, Сол Левитас, Роберт Оппенгеймер, Сол Штайн, Дуайт Макдональд. Не все из них были «осведомлёнными», активными участниками обмана, но все знали, и в течение определённого времени. А если не знали, говорили их критики, то они прилагали для этого усилия, под свою ответственность. «Майкл действительно пытался рассказать некоторым людям, но они сказали, что не хотят этого знать, - настаивал Хант. - Они знали, и знали ровно столько, сколько хотели знать, они понимали, что если бы узнали больше, то им пришлось бы уйти; таким образом, они отказались знать» [1021].