Цой жив еще (СИ)

Один из тронутых обошел столб с плененными женщинами; лицо с клеймом ладони бросало оценивающий взгляд, склонялось над каждой. Здесь тронутые не носили масок, защищавших от воздействия Матери. Выбрав самую истощенную и хрупкую, тронутый ослабил оковы и швырнул девушку на пол. Рот ее открылся в беззвучном крике, сухое дыхание слышал и искатель, и с каждой минутой гнев нарастал, внутри закипала злость. Пусть Мать молила не убивать, он точно знал - кто-нибудь обязательно умрет.

Цой крепче сжал инструмент.

Бледнолицую привязали к освободившемуся месту, а ту за волосы уволокли дальше. Искатель с трудом оторвал взгляд от несчастных, поборол в себе жажду броситься на выручку и двинулся дальше.

Из следующего проема доносилось жуткое улюлюканье, почти такое, каким встретили его самого. Подкрался и выглянул. Увидел скопление тронутых и стоящих меж ними пепельноволосых. Толпа издавала похоронные вопли и не могла нарадоваться предстоящему. Цой заметил огромный кокон, свисавший с дальнего свода, но не совсем обычный: из него, как и из плененных женщин, выходило множество трубок, тянущихся куда-то наверх.

Бледнолицую тащили к кокону; она сопротивлялась из последних сил, которых не хватило, чтобы справиться с двумя рослыми мужиками. Обломала все ногти на пальцах, скребясь ими об пол, пытаясь отсрочить гибель. Подойдя ближе тронутые швырнули ее под висевшую смерть и кокон, уловив под собой движение, сцапал жертву; она не успела крикнуть, а он уже взмыл вверх и то набухал, то сокращался. Тронутые и пепельноволосые столпились дугой и утробно замычали, тела их пришли в движение. Погрузились в транс, склоняясь из стороны в сторону, как деревья под порывистым ветром, будто подбадривали кокон переваривать быстрее.

Когда все завершилось, прекрасно обглоданные молочно-белые кости бесформенной кучей упали на землю, и воцарилась тишина. Все замерли, боясь шевельнуться и даже вздохнуть. Толпа медленно разошлась, образовав проход, и искателя коснулся приступ удушья. Ощущение нарастало и лоскуты бесьей шкуры, которыми был плотно обмотан, будто скручивали и сжимали тело. Он оттянул ленты от шеи, желая продохнуть.

Ощущение, влекшее появление Королевы.

В проход вошла женщина, та самая, родившая ребенка. Медленно брела к груде костей. Ее облик был столь же нечетким, но далеко не пепельноволосым. Голову Королевы украшали русые волосы, сплетенные как-то... по-домашнему, бледная кожа покрыта старческими пятнами. Королева косолапила к костям, а когда добралась, ходила вокруг них кругами в полной тишине, а потом и вовсе заскакала; энергично и неестественно взмахивая худющими руками и ногами - не каждой женщине преклонного возраста такое под силу. Если так в действительности выглядела его мать, то это объясняло, почему он уродился таким.

Чего она там отплясывает, не сводя глаз, гадал искатель. Ждет, что кости с ней заговорят? И только подумал, как одна из кучи костяшек наклонилась и указала точно на него, наблюдавшего за творившимся безумием из дыры потолка. Сотни голов, как по команде, перевели взгляды на искателя, но никто не двинулся с места, а Королева смотрела так, будто приглашала спуститься. В ее темных глазах читался вызов. Решила, что он опять струсил и убежал, когда лицо со шрамами скрылось в темноте проема.

Искатель выпрыгнул, как черт из табакерки. Приземлился с кувырком и ринулся на Королеву по образованному тронутыми и наебабами проходу. Превратил жезл в меч и замахнулся. Никто не шевельнулся, особенно Королева - стояла совершенно неподвижно. Цой вскричал и рубанул наискось. Промахнулся. Специально, когда она сменила облик, превратившись в пепельноволосую.

Цой выронил жезл и, пытаясь усмирить сбивчивое дыхание, не верил глазам: перед ним стоял не смазанный образ, а совершенно четкий. В памяти будто открылся давно сросшийся порез и возник момент их первой встречи: он нашел ее прикованной к стене, в темном сыром помещении, по углам которого пища и стуча коготками, бегали крысы. Что-то еще шевельнулось в чертогах воспоминаний, но Цой так и не зацепился за неожиданно возникшие мысли; они растворились так же быстро, как и появились; было что-то еще, что-то важное, но ускользнувшее.