Цивилизация

— Всё можно, если вдумчиво и осторожно. Прежде всего — Моисей не создавал МИРОВОЙ религии. Он создавал своё учение исключительно для евреев, и в этом смысле оно — монотеистическое язычество. Выбрал какого-то одного бога, какой приглянулся, а приглянулся ему Яхве, ну и объявил его Единым, а всех прочих его коллег по семитскому пантеону — ложными и не существующими. Ну а раз Яхве и есть Единый, то кому же ещё и быть Создателем мира, как не ему? И не столь важно, что как был он человекоподобен в числе таких же прочих, так и остался человекоподобным, заделавшись Единым — один хрен, раз прочие боги уволены по сокращению штатов, изволь отдуваться за них за всех и сотворять мир в одиночку. А теперь давайте-ка вдумаемся, с какого бы это перепугу силе, в один прекрасный день создавшей землю, но до этого доброго дела как-то прекрасно без неё обходившейся, быть человекоподобной? Если "бог есть всё", как нам растолковывают современные теологи, так разве не логичнее ему быть разлитым по всей Вселенной? Зачем ему эта человекоподобная тушка?

— Собственно, в иудаизме есть и чёткий запрет на изображение бога, — добавила Юлька, — Не сотвори себе кумира, вторая заповедь.

— Вот именно. Но тогда о каком "божьем образе и подобии" можно говорить применительно к сотворению человека? Звучит это для нас лестно, но по сути — абсурд. Подобие — ещё ладно, может иметься в виду не внешнее, а душа и разум, но образ — это уже внешний вид, то бишь тушка. В заповеди-то Моисей учёл, что Яхве у него теперь — Единый и не имеющий образа, а вот сотворение человека пророк подредактировать забыл. Отсюда и неизбежные попытки то и дело "вернуть всё взад", то бишь и "очеловечить" самого Единого, и уподобить его языческим богам других народов. А Моисей ведь ещё и с терминологией порядок навести так и не удосужился. Боги-то ведь только у самих иудеев сокращены до одной единственной штатной единицы, а у остальных-то как были, так и остались, и раз уж Яхве, заделавшись Единым, стал заведомо выше их, то разве не должен он тогда, если по уму, то и называться иначе? Смотрите ведь, что получается. Политеист называет богом одного из многих, имеющего и свой образ, и конкретную специальность, а монотеист — одного единственного, не имеющего ни образа, ни специальности. Так как же им тогда даже просто понять друг друга адекватно? Тут по уму надо говорить не о боге, а о высшей силе, стоящей над богами, и тогда всё встаёт на свои места.

— Ну, египетские жрецы и не отрицали наличия единого сверхбожества, а те их боги, которым строили храмы и реально поклонялись — это его ипостаси, каждая по своей специальности. У них и переход жреца из храма одного бога в храм другого был делом вполне нормальным и никаким отступничеством не считался. Просто это знание о единой высшей силе считалось тайным и не подлежащим разглашению по причине его сложности для народа. Эхнатон по сути дела "нарушил конвенцию"…

— И не просто нарушил, Юля, а ещё и извратил её до полной профанации. Он ведь чего отчебучил? Так же, как и Моисей, взял, да и возвёл ОБЫКНОВЕННОГО бога на уровень Единого. Имеющегося выбрал или нового придумал — не столь важно, главное — облажался по сути так же, как и Моисей…

— Ну, вообще-то считается, что наоборот — что это Моисей заимствовал идею единобожия у Эхнатона.

— Да мне хрен с ними с обоими. Кто там у кого бренд сплагиатил — пущай сами меж собой у Единого судятся. Главное — оба схалтурили, и для построения нормальной вменяемой мировой религии их концепты непригодны. Молитва типа "боже, почеши мне спинку" — ну, я утрирую, конечно, для наглядности — годится ещё для специального бога по чесанию лентяям спин, если таковая ипостась Единого в пантеоне предусмотрена, но не к самому же Единому напрямую! Делать ему, что ли, больше нехрен? На нём ведь не одно село, не одна страна, не один наш шарик и не одна наша Солнечная система. Даже не Галактика. Вся Вселенная на нём одном, если он настоящий Единый, а не ряженый, и будь он хоть тыщу раз вездесущий и всеведущий — некогда ему всякой хренью интересоваться, а уж заниматься — тем более.

— То есть, ты хочешь сказать, что Единому нет до наших человеческих проблем никакого дела, и тогда получается, что нет никакого смысла ни храмы ему ставить, ни молиться? — въехала наконец-то Юлька.