Цицианов

Польская кампания 1794 года стала звездным часом Цицианова. Для военного человека неоспоримым признаком такового являются боевые награды и известность. За несколько месяцев Павел Дмитриевич получил ордена Святого Владимира 2-й степени, Святого Георгия 3-й степени, золотую саблю с алмазами и надписью «За храбрость». Все эти три награды тогда были новыми и потому считались «модными». Орден Святого равноапостольного князя Владимира, разделенный на четыре степени, Екатерина II учредила в 1782 году. В начале своего существования орден был особо желанной наградой. Еще в начале XIX века обладателей золотого креста, покрытого красной финифтью с черной каймой по краям, знали поименно; он составлял достойную конкуренцию по «почетности» Святому Георгию. Звезда была восьмиконечной с золотыми и серебряными лучами. В середине ее на черном круглом поле имелись крест и буквы С.Р. К.В. («Святой равноапостольный князь Владимир»). В списке орденов по старшинству (от низшего «Станислава» 3-й степени до высшего «Андрея») эта награда занимала высокое седьмое место из семнадцати. Военный орден Святого великомученика и победоносца Георгия также учредила Екатерина II специально для награждения чинов армии и флота за боевые заслуги. Но поскольку «не всегда верному сыну отечества такие открываются случаи, где его ревность и храбрость блистать может», к этой награде (4-й степени) могли представить за 25 лет беспорочной службы в полевых войсках или за 18 морских кампаний. Орденским знаком стал крест из белой эмали с изображением святого Георгия на коне в центре, крепившийся на ленте из трех черных и двух оранжевых полос, символизировавших огонь и пороховой дым. Крест 3-й степени носили на шее, а 4-й — в петлице или на левой стороне груди. О весомости этой награды говорит тот факт, что ее, например, получил контр-адмирал Л.П. Гейден, командовавший русской эскадрой в сражении при Наварине в 1827 году. В царствование Екатерины II за боевые заслуги стали также награждать золотым оружием (саблей) с надписью «За храбрость» с темляком из георгиевской ленты. Дополнительным «генеральским» украшением сабли являлись бриллианты.

По обычаям того времени успешных полководцев наделяли земельными угодьями и населенными поместьями. За Польскую войну генерал-майоры получили по пятьсот душ крепостных, а генерал-поручики — по тысяче. Награда Цицианову оказалась просто-таки исключительной: ему пожаловали полторы тысячи крестьян в Минской губернии. Это означало, что Павел Дмитриевич превратился в настоящего магната. Владельцы более пятисот душ считались крупными помещиками. Произошло пожалование будто бы таким образом: рассматривая список награждаемых военачальников, императрица поставила единицу перед цифрой 500 напротив фамилии Цицианова, сказав при этом: «Он служил лучше многих генерал-поручиков»[130]. Произносила ли в действительности Екатерина II эти слова при награждении Цицианова, или они приписаны ей молвой — сказать точно не возьмется никто. Однако факт особого выделения заслуг нашего героя налицо. А.А. Безбородко в письме С.Р. Воронцову о пожаловании имений отличившимся при подавлении Польского восстания сообщает, что Цицианову дали 1224 души, больше, чем другим лицам в том же чине (И.И. Моркову была пожалована 1000 душ, В.С. Попову — 1175, Ю.И. Поливанову — 653, И.П. Горичу — 1000, И.И. Исаеву — 800, В.И. Милашевичу — 853, А.И. Хрущову — 716, Л.Л. Беннигсену — 1075, П.С. Ланскому — 900, А А Воеводскому — 395, Слизову — 389). Действительно, Цицианов получил больше, чем некоторые генерал-лейтенанты (А.П. Денисов, П.А. Исленьев и И.Г. Шевич — по 1000 душ, П.И. Турчанинов — 974)[131]. Впрочем, владел огромным поместьем бездетный и неженатый Цицианов недолго. Получив впоследствии назначение на Кавказ, он продал недвижимость, рассчитался с кредиторами (иметь долги, в том числе и немалые, считалось для дворян того времени делом обычным, если не обязательным). Оставшуюся солидную сумму он отдал своим братьям.

Щедрые награждения после Польской войны во многом объяснялись тем, что Екатерина II придавала огромное значение решению «польского вопроса». Взятие Варшавы и последовавшая затем ликвидация самого королевства, некогда боровшегося с Московией за гегемонию в Восточной Европе, считались тогда событием не менее великим, чем завоевание Восточной Прибалтики Петром I в начале XVIII столетия. Это была «последняя точка» в процессе «собирания русских земель», начатого еще при московских князьях. А.В. Суворова императрица произвела в фельдмаршалы, причем «обойденными» в чине оказались сразу девять генерал-аншефов, в том числе такие тогдашние знаменитости, как И.П. Салтыков, Н.И. Салтыков, Н.В. Репнин, Ю.В. Долгорукий, А.А. Прозоровский, М.Ф. Каменский[132].