Читаем Цицианов полностью

«Не можете вообразить вы, любезный граф, с каким нетерпением я жду о ваших делах известия, дрожа собственно за вас и, спасши вас от вернейшей пули, на штурме могущей быть, боюсь, чтобы там вас не нашла. На Бога во всем пространстве положись, то цел и здоров будешь. Я завтра отсель уезжаю. Плену взято обоего пола более 17 тысяч: кусок благородный! Письма, вчера доставленные, высылаю. Дядюшка ваш не соглашается посылать вас курьером, твердит только, чтоб вас беречь. Кой час кончится дело, приезжайте в Тифлис. Я в Име-ретию, может быть, пойду… А мне прошу верить, что душой и сердцем вам преданный князь Цицианов. Почтенному товарищу Василию Семеновичу (Гулякову. — В.Л.) мое почтение прошу сказать и желание успеха».

Цицианов приложил немало усилий, чтобы М.С. Воронцов получил, кроме чина, еще и вожделенный орден Святого Георгия Победоносца. Главнокомандующий сам откровенно писал об этом своему протеже 28 октября 1804 года. Он сообщал, что трижды беспокоил по этому поводу князя А. Чарторыйского (еще одно свидетельство, что именно этот царедворец был ходатаем за него перед императором). Чтобы доказать свои усилия, к письму даже приложена выписка из реляций о боях с персами: «Не могу особенно не рекомендовать при мне находящегося за бригадир-майора несменяющегося лейб-гвардии Преображенского полка поручика графа Воронцова, который, деятельностью своей заменяя мою дряхлость, большою мне служил помощью и достоин быть сравнен с его сверстниками господами Васильчиковыми, переименованными из камергеров вышними против его чинами. О сем дерзаю всеподданнейше представлять, зная священные правила справедливости Вашего императорского величества, по строгости коих служба и рвение сего молодого офицера, обещевающего многое для пользы службы, заслуживает всеконечно всемилостивейшего Вашего императорского величества внимания к ободрению его». Обнадеживающе выглядела ссылка на Федора Исаевича Ахвердова, будто бы слышавшего о включении Воронцова в списки награжденных этим почетнейшим орденом. Полковник с грузинскими корнями, командовавший понтонными ротами в Петербурге, Ф.И. Ахвердов имел брата Николая Исаевича Ахвердова, генерал-майора, служившего с 1799 года воспитателем великих князей Михаила Павловича и Николая Павловича и потому бывшего в курсе всех придворных новостей. Когда же пришло известие о награждении молодого Воронцова крестом на оранжево-черной ленте, генерал от инфантерии лично поздравил капитана. Вряд ли кто-то еще из офицеров Грузинского корпуса удостаивался такой чести. Но отношения в «обществе» имеют свои правила. Подобные поздравления являлись своеобразным напоминанием клану Воронцовых о необходимости защищать имя главнокомандующего в коридорах власти. Не случайно в следующем письме Цицианов просил узнать ситуацию в столице: «Буде можешь узнать, скоро ли думают меня отпустить…»[311] Разумеется, свои связи генерал использовал не только в «личных целях». В одном из писем М.С. Воронцову он просил его помочь в назначении пенсии жене пехотного поручика, умершего в Тифлисе от лихорадки и оставившего семью без средств к существованию[312]. Впрочем, кавказская боевая романтика молодому графу М.С. Воронцову довольно быстро надоела, и 30 декабря 1804 года он писал Арсеньеву, который в то время отправился воевать в Италию: «Весьма я желал быть с вами и, быв уже два года в сих диких варварских местах, увидеть войну и в тех местах, где климат, места, люди и всё уменьшает неприятности оной, в тех местах, где случится в воскресенье быть в сражении, в понедельник на бале, а во вторник в театре…»[313]

Сотрудничество с Воронцовыми было взаимовыгодным. Цицианов принял отпрыска знатного рода «ласково», дал ему возможность отличиться, в донесениях о боевых действиях всячески превозносил заслуги молодого князя. В данном случае кривить душой ему не приходилось: Михаил Семенович действительно доказал свою храбрость в боях и на Кавказе, и в Отечественной войне 1812 года. Чин капитана, ордена Святого Владимира 4-й степени и Святого Георгия 4-й степени, заслуженные им в походах на Белоканы и Эривань, не являлись дармовым украшением, как это нередко было в случаях с другими «фазанами» (так насмешливо называли офицеров-гвардейцев, прилетавших на Кавказ для «ловли счастья и чинов»). В свою очередь, в своих приватных письмах сын одного канцлера и племянник другого в самом выгодном свете выставлял деятельность своего покровителя. А письма эти, между прочим, попадали в руки самого императора[314]. О доверительности отношений А.Р. Воронцова и П.Д. Цицианова красноречиво говорит тот факт, что первый советовал своему племяннику сообщить главнокомандующему о непорядках на карантинном посту в Моздоке (через который М.С. Воронцов проезжал по пути в Тифлис) и даже взять взаймы у генерала солидную сумму, поскольку курьер с денежным переводом застрял на Военно-Грузинской дороге[315].

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии