Цицерон

— Товарищ Сталин. Товарищ Мехлис иногда встречается со своей сестрой и рассказывает, что новенького в правительстве и кремле. В том числе о Вашем здоровье. Естественно, сестра, общаясь с подругами, делится информацией. Начало информации о Вашем здоровье идёт о товарища Мехлиса, а потом, уже в переработанном СС виде возвращается товарищу Мехлису. Зачем это надо Мехлису не известно.

Что касается сегодняшнего совещания, то всё о чём мы говорили, станет известно СС, а значит и английским буржуям.

Помолчали. Причём мне просто не было смысла говорить, так как не знал, куда мне дальше, в подвал или в Англию. Тов. Сталин искал выход из тупика, в который сам себя загнал.

Наконец товарищ Сталин переварил мои слова и соизволил вернуться к сегодняшним баранам:

— Что будем делать с товарищем Фельдманом? Злостно отказываясь выполнять решения правительства о достижении 36 узловой скорости, он ставит себя вне закона. Прямо, такого антисоветчика трудно ещё найти. Я предлагаю расстрелять товарища.

Ну, если Сталин спрашивает и говорит расстрелять, то возражать, верх безумства.

— Я думаю, можно найти подход к товарищу Фельдману и выдавить из него один или два узла добавки к скорости. На большее моих возможностей не хватит, товарищ Сталин.

— Что за возможности Вы имеете ввиду?

— Товарищ Фельдман научный работник со стажем. На протяжении многих лет он создавал новую продукцию и к её качеству невозможно придраться. Однако, товарищ Фельдман, по всей видимости, желает почивать на лаврах и утратил большевистский подход к решению задач, поставленных партией. Думаю поступить с товарищем Фельдманом весьма жестоко, прошу меня понять, товарищ Сталин. Я не садист но, решения пленумов ЦК и Ваших выполнять надо, даже наступив сапогом на горло, пусть будет горло товарища Фельдмана.

Сталин обдумал, произнесённые замом НКВД слова. Оказывается он деловой человек, не болтун какой-нибудь. Понимает, что решения партии надо выполнять любой ценой. В одном месте не совсем понравились слова зама. Говорит наступив на горло, но вместо собственного, предложил горло тов. Фельдмана. А, всё остальное просто идеально. Сталин не удержался и поощрил зама вымолвив:

— Так, так, товарищ Филимонов, продолжайте. Я внимательно Вас слушаю. Какое наказание предлагаете тов. Фельдману? Надеюсь оно будет достаточно суровым?

— Боюсь товарищ Сталин, вы осудите меня за суровость.

— Ну, ну товарищ Филимонов. Партия учит нас не бояться. Вспомните, что и товарищ Сталин был сурово наказан царскими сатрапами. Смелее!

— Я боюсь товарищ Сталин!

— Ну, не предлагаете же посадить его на кол, в конце концов?

— Вообще, товарищ Сталин, посадить на кол, это хорошая, передовая мысль. Товарищ Фельдман очень гармонично будет смотреться на колу. Один недостаток, товарищ Сталин, в этом решении всё же есть. Или даже два.

Нельзя сказать, что товарищ Сталин удивился. Товарищ Сталин онемел от изумления. Только что, его, гения всех времен и народов унизили, сказав, что в его предложениях есть недостатки. Нет, товарищ явно зарывается. Товарищ Сталин в раздумии, — давать ли этому негодяю, которого он своими руками вознёс на олимп, слово для оправдания? Я его породил, я его и убью, вспомнил тов. Сталин подходящую фразу из классики. Однако никогда не было замечено, что товарищ Сталин, хоть куда-нибудь торопился. Поэтому он опять поощрил собеседника:

— Ну, ну.

Я начал торопливо, пока хозяин не передумал.

— Будучи на колу, товарищ Фельдман промучается час, ну два, максимум три. Партия же нас учит, что наказание должно быть неотвратимым и длительным. Желательно наказать товарища Фельдмана так, чтобы он мучился, но продолжал служить советской власти. От покойника, товарищ Сталин, нет пользы. А в живом виде товарищ Фельдман может нам обеспечить узлов так 31, в лучшем случае тридцать два.

Сталин удивился, как не удивлялся никогда:

— То есть вы предлагаете оставить товарища Фельдмана руководить проектированием линкора?

— Пусть мучается, товарищ Сталин.

— В чём же мука и неотвратимость наказания, товарищ Филимонов? Я не понимаю.

— Мы поручим товарищу Фельдману проектирование линкора и скажем, что лишаем его выпивки до тех пор, пока не обеспечит 31 узел.

Сталин поражён до глубины души, во-первых тяжестью наказания, а во-вторых, его продолжительностью. Ведь если расстрелять, то раз и всё. А не пить водку может быть придётся десятилетиями. А, в-третьих, Сталин восхищён наличием стимула у недобитого беляка.

— Что же, товарищ Филимонов. Ваша мысль понятна. А как вы хотите добиться от негодяя Фельдмана тридцать второго узла?

— Через жену, товарищ Сталин.

— Как через жену?

— У товарища Фельдмана, есть жена. Её зовут Фаина Леопольдовна. Правда у Фельдмана есть и любовница но, товарищ Фельдман скрывает её от жены.

— Вы хотите шантажировать Фельдмана тем, что расскажете о любовнице? Это мелко, товарищ Филимонов.

— Нет товарищ Сталин.

— Поясните!