Цицерон

Как и было условлено, заговорщики встали и толпой окружили Цезаря. Они начали просить, чтобы он вернул одного изгнанника. Цезарь решительно отказал. И тут Каска, выхватив кинжал, первым бросился на него. Цезарь с быстротой молнии перехватил его руку. Оба одновременно закричали — Цезарь: «Каска, элодей, да что ты?!» И Каска: «Брат, помоги!» Цезарь вскочил и увидел, что со всех сторон убийцы — отовсюду на него надвигались люди с кинжалами. «Куда бы ни обращал он взор, подобно дикому зверю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленных в лицо и в глаза». Цезарь метался по Курии, отбиваясь от ударов. Кругом сидело 900 сенаторов, набранных им самим вместо убитых и сосланных. И ни один из них не шелохнулся, никто в этот час не пришел ему на помощь, все с интересом наблюдали происходящее. Цицерон говорил потом, что в этот день понял, что у тирана нет друзей (Amic., 52–54). Вдруг Цезарь увидел Брута, который тоже направил на него нож. Он глухо вскрикнул и произнес:

— И ты, дитя мое!

Более он не сопротивлялся и натянул на голову конец тоги. Обливаясь кровью, упал он к ногам мраморного Помпея. Многим в этот миг показалось, что «сам Помпей явился для отмщения своему противнику, распростертому у его ног, покрытому ранами и еще содрогавшемуся» (Plut. Brut., 11–17; 23; Caes., 63–66; Suet. Iul, 81–83). Какое счастье, говорил потом Цицерон, что человек не видит своего будущего! Что было бы, если бы во дни своего величия Красс видел свою ужасную и позорную гибель в Парфии или если бы гордый Помпей видел свой жалкий конец в Египте? Или Цезарь, сокрушивший всех врагов и торжествующий, увидал себя истекающим кровью у ног изваяния Помпея? Он лежал один посреди своего сената, и «к телу его не подошел никто из друзей, даже ни один раб» (Div., II, 22–23).

Таков был конец третьего триумвира.

А Брут поднял окровавленный кинжал и громко произнес:

— Цицерон!

Глава VIII ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Прославлюсь я несчастным этим днем,

И больше, чем Октавий и Антоний,

Достигшие своей победы низкой.

-----------------------------

-----------------------------

Перед глазами ночь. Покоя жажду,

Я заслужил его своим трудом.

Шекспир. Юлий Цезарь

Брут

Цицерон ничего не знал о заговоре. Иды марта обрушились на него так же неожиданно, как на самого Цезаря. И это вполне естественно. Заговорщикам казалось позором втягивать в безумно опасное предприятие сломленного жизнью старика, которого сам Цезарь называл гордостью Рима. Цицерон не был в тот день в сенате и узнал обо всем уже к вечеру. И первое его чувство, когда он очнулся, была ликующая радость. Сохранилась записка, которую он тогда же, в день мартовских ид, впопыхах написал одному из тираноубийц. «Поздравляю тебя. Радуюсь за тебя. Люблю тебя. Пекусь о твоих делах. Хочу, чтобы ты любил меня и жажду знать, что ты делаешь и что происходит» (Fam., VI, 15).

В нем говорила вовсе не ненависть. Сам Цезарь всегда был ему симпатичен, и ярые поборники Республики даже горько упрекали его за это. Нет, тут было другое. В жизни Цицерон более всего любил два существа — Туллию и Республику. И они погибли почти одновременно. С тех пор Цицерон считал, что все для него кончено. Измученный, одинокий, он ждал конца своего тоскливого существования. И вдруг иды марта. «Казалось, какой-то луч света заблистал перед нами», — писал он потом (Phil., I, 4). Жизнь его вдруг озарилась. У него появилась безумная надежда, что Республика воскресла. Это было все равно, как если бы некий бог вернул на землю его Туллию. И сам Цицерон словно восстал из мертвых. И столько было у него сил и мужества, что тираноубийцы, эти молодые отважные люди, кажутся рядом с ним робкими и вялыми стариками.

Итак, первым чувством Цицерона было сверкающее счастье. Но вскоре оно сменилось беспокойством, а потом тяжелым недоумением. Дело в том, что поведение Брута было необъяснимым. Цезарь управлял государством почти четыре года. За это время он изгнал всех недовольных, создал новый сенат и наполнил город пришлыми людьми. Опирался он, как мы уже говорили, на армию и так называемых «пропащих» людей. Все ключевые посты занимали цезарианцы. Армией, кроме Цезаря, командовали консул Антоний и начальник конницы Лепид. Ясно, что человек, задумавший сокрушить новый режим, должен был прежде всего образовать какое-то временное правительство, вырвать власть и армию из рук цезарианцев, а затем провести ряд продуманных реформ. И действовать надо было быстро, не теряя ни минуты, пока враг не успел опомниться.