Цицерон

Однако сейчас было не время сетовать. Цицерон предложил свои услуги Помпею, и тот немедленно отправил его в Кампанию, чтобы руководить набором войск и заниматься другими срочными делами. Цицерон взялся за дело с обычной для него энергией. Он простился с семьей и тут же выехал на место. Но везде он заставал полную неразбериху и хаос. Никто ничего не понимал, и ни у кого он не мог добиться никаких указаний, что делать. Наконец он получил приказ от консулов срочно ехать в Капую, где они вместе будут руководить набором. Цицерон тут же отправился в путь. Был февраль. Дул холодный ветер, ехать пришлось под проливным дождем по размытым дорогам. То и дело ему сообщали, что все пути захвачены цезарианцами. Но он добрался до Капуи, где ждала его ошеломляющая новость. Ни консулов, ни войск не было, в городе же царила паника (Att., VII, 20; 21).

В полной растерянности уехал Цицерон из Капуи и, не получая больше никаких приказов, поселился пока в своей усадьбе в Формиях. Последние иллюзии его рухнули. Он давно разочаровался в Помпее как в человеке, как в политике, но он все еще верил в него как в полководца. Теперь и эта вера развеялась (Att., VIII, 13, I). Его страшно поразило, что Помпей покинул Рим. Этого он никогда не мог ему простить. «Он оставляет Рим. Я в недоумении. Как мог ты оставить Рим?» — бессмысленно твердил он (Att., VII, 11, 3). Он говорит, что Помпей беспомощен, робок, он не может ничего. Десять лет непрерывных ошибок, а теперь вот это бессмысленное бегство. Он бросил на произвол судьбы своих союзников. Как можно после этого положиться на подобного человека? (Att., VII, 21, 1). В довершение Помпей оставил все деньги, и частные, и государственные, Цезарю, чем усилил его во сто крат (Att., VII, 15, 3). А Целий, который был уже с Цезарем, весело писал ему: «Видал ли ты когда-нибудь такого болвана, как твой Гней Помпей? И этот пустейший человек наделал столько шума. И кто энергичнее на войне, чем наш Цезарь?» (Fam., VIII, 15, 1).

Вскоре выяснилось, что Помпей в Апулии. Цицерон получил от него письмо. Помпей настойчиво звал его к себе. Оратор отвечал, что все дороги заняты Цезарем и он отрезан от Апулии. Впоследствии он признавался, что покривил тогда душой. Нет, он не лгал — дороги действительно были заняты Цезарем — ехать действительно было опасно. Но он все равно попытался бы прорваться, если бы вдруг не почувствовал неодолимого отвращения к Помпею. Мало того что тот довел Республику до критического положения, мало того что ничего не приготовил, вызвал гражданскую войну, позорно бросил своих сторонников и оставил Рим. В ужас приводили Цицерона новые планы полководца и его клевретов. Предлагалось уехать на Восток, набрать там армию, а Италию отрезать от коммуникаций и лишить таким образом Цезаря продовольствия. «Мне, которого называли подчас спасителем, отцом Рима, привести к его стенам полчища гетов?! Мне душить своих сограждан голодом и опустошать Италию?!» — в тоске восклицал он (Att., IX, 10, 11). И он говорит о Помпее: «Его душа сулланствует и проскрибирует» (6).

И тогда Цицерон принял новое решение. Он удалится от братоубийственной войны. Отныне он станет частным человеком, уедет куда-нибудь в отдаленный уголок Италии, никогда не переступит границ Рима и не увидит ни Цезаря, ни Помпея. Но, приняв это прекрасное решение, он не только не успокоился, но совсем утратил всякое душевное равновесие. Он метался, он лишился сна, он терзался и день, и ночь (Att., X, 9, 2). Жил он теперь в тихой сельской местности и страшно бывал поражен, когда во время своих одиноких прогулок встречал крестьян. Они были спокойны и веселы, они толковали о погоде и о будущем урожае, и никому, казалось, и дела не было до Республики (Att, VIII, 13, 2). Он был растерян так же, как Николка Турбин из «Белой гвардии», когда в Город ворвался Петлюра, он видел героическую смерть Най-Турса и вдруг встретил спокойных горожан и понял, как мало заботит их судьба белой армии.

Кроме того, Цицерона терзала тревога за Туллию. Он оставил дочь в Риме, ибо ему казалось опасным брать ее с собой. Но когда он думал о приближении варваров, у него кровь стыла в жилах. Что, если Цезарь отдаст Рим на разграбление дикарям? (Fam., XIV, 18; 14; Att, VIII, 13, 3), Наконец хоть эта тревога улеглась. В начале февраля Туллия приехала к отцу в Формии.