Читаем Цицерон полностью

И тут началось. Казалось, неистовый дух мертвого трибуна вселился в его верных и они, как безумные поклонники Диониса, разом лишились рассудка. С дикими воплями ворвались они в атриум, сорвали с мертвеца одежду и, продолжая завывать, понесли на Форум. Труп был ужасен — изуродованный, облепленный кровью и грязью. Они несли его на руках, все сметая со своего пути, несколько человек задавили и разорвали дорогой. Сначала труп подняли на Ростры для всеобщего обозрения. Потом вдруг схватили, втащили в Курию и подожгли ее. Скамья сенаторов, столы, подмостки для суда, книги, официальные акты, архив — все полетело в огонь. В небо взметнулся огромный столп пламени; налетевший ветер подхватил его и понес на город. Соседние дома, лавки и постройки охватил огонь (Asc. Ped. Mil., 7–8).

Какое страшное безумие, замечает Цицерон. Не буду говорить о Курии, о Форуме, но что эти люди сделали со своим вождем? Они отняли у него обычные человеческие похороны, в которых не отказывают даже беглому преступнику. «Он был сожжен, как чужой, без выноса, проводов, плача, похвал, весь в крови и грязи, лишенный даже той чести последнего дня, какой недруг не лишает недруга» (Cic. Mil., 86). Но мне кажется, Цицерон неправ. Быть сожженным в пламени пожара, охватившего город, среди гибнущих домов и книг, среди пронзительных воплей толпы, заменявших торжественную религиозную музыку, — право, Клодий не мог бы пожелать себе лучших похорон!

Озверевшая банда носилась по Риму, разрывая врагов своего главаря и беря штурмом их дома. Окружили они и дом Милона, выкрикивая проклятия и осыпая его градом камней. Но тут они сильно просчитались. Вместо мирных обывателей там засела другая банда. На них полился поток дротиков, бандиты струсили и отступили.

После всего этого римляне были уверены, что Милон бежит из Италии. Каково же было всеобщее изумление, когда на другой день он появился как ни в чем не бывало на Форуме. Он был, как всегда, невозмутим и спокоен. Когда растерянные друзья спросили, действительно ли он убил Клодия, Милон спокойно отвечал, что убил и гордится этим. Когда же они, уж совсем потерявшись, спросили, зачем же тогда он вернулся в Рим, Милон с тем же спокойствием отвечал: добиваться консульства. От такой неслыханной наглости все онемели.

Между тем стало известно, что к весталкам явилась вечером какая-то закутанная в покрывало женщина и молча дала им золота. Они спросили, что это. Дар по обету, был ответ. Благочестивый Милон, оказывается, давно уже обещал дар богам, если убьет Клодия (Asc. Ped. Mil., 28).

Разумеется, сторонники Милона тут же окружили своего вождя. Битвы возобновились с новой силой. В Риме же не было даже высших магистратов. Тогда сенат вынужден был наконец прибегнуть к последнему средству — было объявлено чрезвычайное положение и диктаторские полномочия вручены Помпею[104]. Он вызвал в Рим вооруженные отряды, которые заняли центральные площади и положили конец бесчинствам. Тем временем сторонники убитого разбойника обвинили Милона в преднамеренном убийстве. По их словам, он ждал Клодия в засаде на Аппиевой дороге. В ответ сторонники Милона заявили, что это, напротив, Клодий устроил засаду, а Милон только защищался.

Помпей, этот великий воин, неустрашимый на поле боя, смертельно боялся терактов. Всюду ему чудились убийцы. Этим воспользовались клодианцы. Они кричали, что шайка Милона хочет его убить. Помпей перестал ночевать в своем доме. Его день и ночь стерегли вооруженные люди. Однажды, рассказывает Цицерон, к нему пришли посланные от Помпея и сказали, что консул срочно вызывает его к себе. Помпей встретил его смертельно бледный. Рядом стоял какой-то человек, который тут же бойко начал рассказывать, что сторонники Милона хотели завербовать его, что они готовят убийство Помпея. Но он наотрез отказался как честный человек. Цицерон спросил, как же бандиты отпустили его невредимым, если он столько знает. Они и не отпустили, отвечал доносчик. Они кинулись вдогонку и чуть не убили. Тут в доказательство он обнажил бок. Цицерон наклонился и с трудом разглядел маленькую ранку, вернее, укол, как от небольшой иголки. Странно, что такой след оставил нож матерого головореза.

В другой раз сенат собрался в храме. Вдруг кто-то завопил, что Милон пришел убить Помпея, у него под одеждой на бедре меч. Милон со своим всегдашним спокойствием стал посреди храма и задрал одежду, выставив на всеобщее рассмотрение такие части тела, которые показывать не принято, во всяком случае в храме, говорит Цицерон (Сiс. Mil., 64–66). Наконец, клодианцы официально привлекли Милона к суду. Тот попросил Цицерона быть своим защитником. Суд был назначен на апрель 52 года.

То было дело трудное и даже опасное. На защитника накинулась вся банда Клодия. Хулиганские шайки окружали его, кричали, чтобы он не вздумал вмешиваться в это дело, сверкали ножи, летели камни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии