Цитадели

— Сам же просил — в двух словах. Что еще? Хотел еще Аггей церковь выстроить, деньги на это собирал. Думал — отстроит храм, то все ему сразу и простится. («А деньги-то он и до сих пор собирает!» — вспомнил вдруг я.) Ну могу еще добавить, что Аггея и островок его перекинуло сюда, в Застеколье. Он это не сразу и понял. А колдун он такой могущественный, что может даже мертвецов оживлять. Правда, только тех, кого сам и убил когда-то… Замкнутый круг.

— А вы-то не возражали?

— Ну меня-то и на свете еще не было. Да и сам подумай, кто бы мог возразить? Кто нас спрашивать станет? В Застеколье свои законы, и не мы их устанавливаем. С нами у Аггея отношения не сложились. Вреда от него никакого. Пользы — тоже. Может, сейчас чем-нибудь и поможет…

— А почему… — начал я задавать следующий вопрос, но передумал. Всего мне князь не расскажет, а что расскажет — я все равно не пойму.

— Когда идти?

— Послезавтра — похороны Гнома. После них и отправишься.

Наверное, состояние кладбища может сказать о людях больше, чем они сами. Не было того, что привычно видеть на «наших» кладбищах: путаницы могил, битых бутылок, свалок из ржавых оград, сухой травы, сгнивших крестов и тряпок. Не было и четких бездушных рядов с надгробными плитами, которые показывают в американских боевиках. Все было просто, чисто и… уютно. Прав был мой друг Александр Сидоренко (Царствие ему небесное!) когда говорил, что могила близкого человека — продолжение нашей квартиры…

Панихиду служил священник, которого я прежде не видел. Может — пригласили, а может, не было случая познакомиться. Надо бы хоть поговорить, а лучше — исповедаться. Если разобраться, то и с первой-то (?) женой я живу невенчанно, а уж заведя вторую…

На похороны собрались не только жители Цитадели и крепостей, но и крестьяне из окружающих деревень. Тут же были мои бывшие ученики, с которыми я так и не успел завершить курс истории. Мои новобранцы, ставшие в два дня ветеранами. Не было лишь Вики, которой после операции был прописан постельный режим, и Белки. Почему она не пришла, можно только догадываться. Хотелось бы поверить в официальную версию о том, что не могла оставить раненых (победа над цвергами далась не так просто и пострадали не только мои ребята, но и воины Цитадели), да ведь Машка — не единственный врач. Мне же почему-то казалось, что причина в другом. Возможно, Белку и Гнома раньше связывали не только дружеские чувства… Знаю, что ревновать к прошлому — глупо, но все равно ревную…

Я не стал оставаться на поминки. Зачем? Помянем потом, вместе с ребятами. Прости, Валера, но мне нужно идти…

Дороги к дядьке Аггею не было. Не было даже чего-нибудь похожего на тропку. А было просто чувство дороги. Будь это на «Большой земле», я бы точно заблудился (там бы я и с тропкой заблудился). Здесь даже не сомневался и не задумывался о маршруте. Просто знал, куда идти. От Цитадели пройти к озеру, от озера — по болоту.

В прошлый раз, благодаря заботам водяного и его сома, мне удалось изрядно сократить путь. Но по озеру ходить не умею, а плыть долго. Пришлось потратить почти день на обход. Ночевал на голой земле, не озаботившись развести костер. Готовить еду смысла не было, обошелся сухим пайком. Пошел бы и ночью, чтобы скорее вернуться, но решил не рисковать. Зато на следующий день наверстал упущенное. Та дорога через болото, на которую мы с Евдохой затратили день, была пройдена гораздо быстрее. Не хотелось бы еще раз сталкиваться с карликами. Но пронесло…

Дядька Аггей сидел на берегу и задумчиво прикладывался к солидной корчаге. Неподалеку валялись еще две посудины, уже опорожненные. Подозреваю, что имей дед возможность сбегать и купить водку, то весь берег был бы завален пустой посудой. А когда самому приходится ставить бражку и гнать самогон, то спиться труднее.

— Будешь? — вместо приветствия спросил Аггей, протягивая мне емкость. — Помяни Евдоху.

— Ну помяни Гос… — начал было я.

— Ты что, смерти моей ищешь? — подпрыгнул старик как ужаленный, хватая меня за руку.

— А ты… чего? — остолбенел я, но тут до меня дошло. Старик-то ведь действительно колдун! И только сейчас пришло в голову, что же я хотел увидеть, но так и не увидел в его хижине. В ней не было ни одного образа… Если судить по прочитанным книгам, то ихнему брату одно только поминание имени Господа как удар по печени… Но не до смерти же? Я только покрутил головой и сделал глоток. Молча.

Дядька Аггей, несмотря на пустые братины, запойным не выглядел.

— И чего пришел? Неужто кикимору помянуть?

— Женщину, — поправил я его, сделав второй глоток.

Дрянь, конечно, дедовская самогонка. Было бы хорошее вино или водка, то я бы рискнул напиться. А надираться сивухой, неизвестно из чего (или кого?) сотворенной, не рискнул. Но вот глоток-другой, для профилактики гриппа и укрепления расстроенных нервов — самое то…

— Значит, стала человеком, — задумчиво обронил дядька Аггей, забирая братину. — Из-за тебя?

— А ты разве не видел?

— Пятки? Видел… Но думал — так, почудилось. Да я ведь тогда в таком расстройстве был, что и значения не придал. Похоронил — а потом подумал.