Цитадель

– Выходит, – проговорил он, смахивая с груди капли, – эльфийка и ворг погибли неповинными по воле случая? Из-за камешков, которые раскидал тролль?

– Ну-ну, – прогудел каменный гигант, не поворачивая головы. – Не виноват я в их гибели. Мы всегда плюемся и чихаем самоцветами. И не мои заботы, что с ними делает тот, кто находит.

Мелкинд стоял, широко расставив ноги. Руки все еще сложены на груди. Лицо серьезное, но время от времени мелькают хитроватые ужимки, выдающие пустынного мага. Несмотря на небольшой рост, беспомощным он не кажется. А обилие оберегов и амулетов заставляет проявлять к нему осторожность.

Тучи чуть разошлись. Еще недостаточно, чтобы полностью обозначить конец бури. Но хранители уже повыбрались из укрытий.

Глянув на морскую рябь, Виллейн проговорил с умным видом:

– Я бы не спешил называть ворга и эльфийку неповинными. Мы их не знаем. И вообще, друг друга тоже не знаем. Но что-то мне подсказывает, шестикрылых серафимов среди нас нет.

– Это кто такие? – поинтересовался гном.

– Да есть народ, – стал объяснять мелкинд, – у них боги имеют помощников. Этих самых серафимов. Вот они, говорят, безвинные. Порхают о шести крылах и горя не знают.

Тарнат сморщил лоб. Видно, что не поверил, но промолчал. Зато Селина встрепенулась и даже немного повеселела, услышав про серафимов.

– А у нас есть крылатые рыбы, – возвестила она, плюхнув перепончатой ладошкой по воде. – Правда, крыльев не шесть, а всего четыре, но когда выскакивают на поверхность – очень красиво. Летать они не могут, но долгое время несутся по воздуху. Потом врезаются в воду, а там ждут хищные рыбки. Да и в воздухе их едят. Прямо на лету хватают такие, с длинными носами.

– Птицы? – спросил Виллейн, хмуря брови. – В общем, ладно, сейчас не об этом разговор. Нужно что-то делать. Потому как без осколков ворга и эльфийки Талисман не заработает.

– Эх… – вздохнула ихтионка.

– Что там полузверь говорил? – продолжил мелкинд. – Он притягивает магических тварей. Значит, мы уже рискуем, если сидим так близко друг от друга.

Тарнат показательно хмыкнул и поднялся. Могучая фигура, слишком крупная для гнома, почти высохла. Только одежда все еще темная от влаги. Под бледной кожей проступили вены, словно рубака готовится к атаке. Лицо осталось спокойным, только брови чуть сдвинулись. В густых зарослях застряла муха, но гном даже не заметил.

– Что же получается? – заговорил гном, когда мелкинд раскрыл рот для очередного монолога. – Строить надо, осколков нет, а вместе находиться не сподручно. Что-то нескладное, ей-богу, выходит. Чего-то мы не доглядели, робята.

Виллейн недовольно зыркнул на гнома и снова набрал воздуха для речи. Но теперь его перебила ихтионка.

– Нужно найти их, – предложила Селина.

– Кого? – не понял гном.

– Осколки. Если повезет, ворга с эльфийкой тоже. Хотя, думаю, найдем и то и другое. Но польза будет лишь от осколков.

Селина печально вздохнула. Все еще мокрые волосы облепили плечи и свисают прямыми сосульками до самой воды. В красных глазах грусть и решимость. Она непроизвольно опустила ладонь на трезубец, что висит на поясе, и провела пальцами по острым кончикам. Даже если он не обладает магией, вполне способен насмерть продырявить, если бить в нужное место.

Из поломанной рощи донеслась ругань. Страг и огр что-то не поделили и теперь орут так, что до самого плато слышно. Но идти и выяснять никому не хочется. Только повернули головы и поглядывают с осторожностью. Что говорят – непонятно, зато шуму навели как в таверне Межземья.

Через несколько минут из-за деревьев показался человек. Лицо недовольное, словно разбудили ни свет ни заря и отправили в поле пахать. В ладони зажата какая-то тряпка. Он хмурит брови и дергает ею, как хлыстом.

Когда Страг приблизился к сидящим на плато, губы превратились в тонкие полоски, глаза сузились.

– Никогда! – бросил он всем и никому одновременно. – Никогда, слышите? Не оставляйте еду без присмотра! Среди нас есть проглот, который человеческих слов не понимает. Я же нарочно убрал, спрятал подальше. Да, видно, недостаточно. Нашел, гад, сожрал.

Страг продолжил движение, размахивая руками и сокрушенно тряся головой, пока не дошел до места, где роща не тронута пауком. Он сел прямо на землю и стал ковыряться в опустевшем мешке.

Спустя несколько секунд из рощи показалась зеленая морда огра. Выходить пока не стал. Вид виноватый, но, очевидно, тяга к еде куда сильнее голоса совести. Поэтому он демонстративно уселся на сосновый пень возле поваленного ствола, достал из кармана недоеденный кусок мяса и принялся жевать.

– Тоже мне, проблема, – бросил мелкинд. – Мы тут о важном, а они о еде.

– Еда тоже важно, – проговорил тролль, ковыряя пальцем породу.

Селина с любопытством вытянула шею и спросила:

– Что, кстати, едят тролли?

– Всякое едят, – ответил он с таким вздохом, что показалось, задышала сама гора. – Каменный суп – самое любимое. Давно не едывал его. Только в ущелье, где родился, умели готовить.

– А где… – начала Селина, но мелкинд ее оборвал.