– Ну, вроде бы закончила. Поглядите, – сказала Тамара, застегнув последнюю булавку. – А могу припудрить вас. Хотите?
– Спасибо. Я пойду ближе к манежу.
– Но у вас лицо блестит.
– Я умоюсь!
– Была рада познакомиться! – крикнула она ему вдогонку, снова садясь за свое прежнее занятие.
Коля слишком смутился, чтобы ответить ей, и боялся задержаться рядом с Тамарой на лишнюю секунду. Он почти бежал из гардеробной, опутанный томительным притяжением ее голоса и насквозь пропитанный ландышевым ароматом пудры.
***
Коля так сильно нервничал перед своим дебютом, что строчки частушек путались и хаотично плясали в голове, как блики света по арене. В Ленинграде на него смотрели знакомые лица, желающие ему добра, и никто не удивился бы ошибке ученика. Но здесь другой спрос. Коля не знал, какими будут первые зрители, как они примут его, понравятся ли им частушки? От дебюта зависело слишком много, чтобы его провалить. Чиж ясно дал понять, что Колей в качестве артиста не особо дорожит, а значит, пребывание в цирке зыбко и не решено окончательно.
Но волнение о зрителях было напрасным. Истекали последние мгновения до выступления, а зрительские кресла оставались тоскливо пустыми, за исключением компании из шести человек, что пришли в самом начале. В последнюю минуту у кресел появилась супружеская пара. Удивленно оглядываясь, с опасением, что ошиблись с помещением, они уселись на свои места. Часы показывали пять – время начинать представление.
Мрачный и уязвленный товарищ Чиж метался из стороны в сторону за кулисами и рычал на всех, кто попадался ему на пути. Ему никак не верилось, что пришло всего восемь зрителей. На прошлые выступления их тоже приходило мало, нельзя было назвать скромные сборы успехом и обеспечить ими турне. Но восемь человек? Катастрофический, позорный провал.
Часы показали десять минут шестого, и зрители в зале начали проявлять беспокойство. Один из них встал, намереваясь уйти. Чижу пришлось подать Тамаре знак:
– Дай три звонка сразу. Начинаем. Может, подтянутся.
Но больше, вопреки надеждам, никто не пришел. Фокс и Покс выбежали на арену и начали свой первый номер при удручающей пустоте зала. Их шутки и кувыркания – показалось Коле – выглядели неловкими, нелепыми. Ведь слушать их было почти некому.
Номер Коли затесался где-то посередине представления, между основными номерами программы. Главное – успеть вовремя выскочить на манеж. В то же время ждать приходилось долго. Уйти прогуляться он больше не мог, а репетировать от напавшего резко мандража – тоже, и поэтому прожигал время, напряженно топчась за кулисами в ожидании своей очереди.
Наконец, Арчи закончил акробатический трюк с булавами и вернулся за кулисы. Настал черед Коли. Пора выходить!
– Ну и где мой стакан воды? – возник перед ним Арчи. – Дождусь я когда-нибудь?
Он перегородил Коле выход на арену, и, видя его блуждающий взгляд, замечая нетерпение, наседал на него с настырным гонором, насмешливо двигая бровями будто в повторение своего вопроса.
– Я спустился в буфет, но там…В общем, я попросил, но Чиж…– извиняющимся тоном пытался объясниться Коля.
Он чувствовал, как напряглось тело и сбилось дыхание. Предстояло сделать лишь несколько шагов. Послышались звуки аккомпанемента: Сеня уже подыгрывал ему на гармошке, побуждая скорее выйти на арену. Но Арчи продолжал стоять в проходе, закрывая путь.
– Что у вас тут, ребята? – подбежала к ним Рита. – Почему заминка?
– Я Арчи кое-что обещал, – шепнул ей Коля.
– Что еще? – не поняла она сначала. – Арчи! Ну ты нашел время для шуток! – воскликнула Рита, замахнувшись на акробата для смачного подзатыльника, но тот ловко увернулся.
– Эх ты, цуцик, зеленые штаны, – самодовольно улыбаясь, бросил он и побежал переодеваться для следующего номера.
– А ты что? В прислугу ему нанялся? Дурачок! Беги скорее, твой выход, – подтолкнула его Рита, издали грозя кулаком акробату.
Коля выдохнул, как перед нырком в воду, и ступил на алое полотно манежа. Он старался не смотреть прямо на зрителей: уже знал от Риты, что этого нельзя, иначе непременно запнешься, но глаза невольно устремлялись в темную пропасть зрительного зала, откуда на него смотрят и ждут чудес. Обращаясь к зрителям, сидящим теперь в первом ряду, Коля подхватил волну аккомпанемента и запел:
Ой, яблочко,
Да с червоточинкой.
Немцу взять Ленинград
Нету моченьки.
Ой, яблочко,
Да розмариново.
Всех врагов истребим
До единого.
У реки растет береза,
Зеленеют завитки.
У фашистов зубы долги,
Только лапы коротки.