Цирк

Мануэло, мексиканский гений метания ножей, стоял за стойкой своей будки, снисходительно наблюдая, как стар и млад бросают в движущиеся мишени ножи с резиновыми наконечниками. Время от времени он выходил из-за стойки и, действуя обеими руками, в считанные секунды сбивал по шесть мишеней — просто для того, чтобы показать посетителям, что дело это несложное. К Марии он отнесся с истинно латиноамериканским энтузиазмом, предложив стать ее покорным слугой на все время пребывания девушки в цирке.

Рон Робак, специалист по бросанию лассо, был по-дружески серьезен. Уже собравшись идти дальше, девушка с удивлением и восхищением обнаружила, что стоит в мерцающем и вращающемся веревочном круге, опустившемся сверху почти до земли, а затем легко взметнувшемся вверх и исчезнувшем, не коснувшись ее одежды. Мария повернулась к Рону с радостной улыбкой, и его серьезность как рукой сняло.

Когда Мария и Генри подошли к павильону Бруно, артист вышел им навстречу. Он был все в той же одежде китайского мандарина и выглядел отнюдь не впечатляюще. Генри представил их друг другу, и Бруно пытливо взглянул на девушку. Как обычно, было почти невозможно понять, о чем он думает, и вдруг он улыбнулся, что случалось с ним не слишком часто. Улыбка совершенно преобразила его лицо.

Он сказал:

— Добро пожаловать в наш цирк. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет долгим и счастливым.

— Спасибо, — улыбнулась в ответ девушка. — Это большая честь для меня. Вы ведь звезда этого цирка?

Бруно показал рукой вверх:

— Все звезды там, на небе, мисс Хопкинс. А здесь, внизу, только артисты. Каждый делает, что умеет. Некоторым везет, и им удаются более эффектные трюки, чем другим, вот и все. Прошу меня извинить. Я должен идти.

Мария задумчиво посмотрела ему вслед. Генри весело спросил:

— Не совсем то, что вы представляли?

— Пожалуй, да.

— Разочарованы?

— Немножко.

— Подождите до вечера. Стоит вам увидеть, как этот человек делает невозможное, и вы измените свое мнение.

— Это правда, что Бруно и его братья работают наверху с завязанными глазами? И совершенно ничего не видят?

— Без обмана. Они находятся в полном мраке. Заметьте, оркестром дирижирует Бруно. Он координирует действия братьев и подхватывает их в нужный момент. Не исключено, что все три брата обладают телепатическими способностями. Но это только предположение. Сам Бруно и его братья ничего об этом не говорят.

— Возможно, тут дело в другом. — Мария указала на надпись «Великий менталист». — Говорят, у Бруно фотографическая память и он умеет читать мысли.

— Надеюсь, что ваши мысли он сегодня прочел.

— Перестаньте. И еще он может прочитать текст в запечатанном конверте. Но если он видит через бумагу, то что мешает ему видеть сквозь повязку?

Генри посмотрел на Марию с искренним удивлением и сказал:

— Знаете, мне это и в голову не приходило. Мисс Хопкинс, вы не только красивы, вы еше и умны! — Он ненадолго задумался, потом предложил: — Давайте пройдем в зал, на наши места. Ну как, вам здесь нравится?

— Очень.

— А что в особенности?

— То, что все необыкновенно вежливы и любезны.

Генри улыбнулся.

— Да, о нас нельзя сказать, что мы только что с дерева!

Он взял Марию под руку и повел ее в зал. Мысли о невесте ни на миг не омрачили его радужное настроение.

И все же в цирке находился в этот момент один человек, который не был необыкновенно вежливым и любезным. Но, во-первых, адмирал не принадлежал к коллективу цирка, и, во-вторых, он не привык, чтобы ему перечили. Кроме того, это был длинный и трудный день, адмирал порядком устал, и обычное дружелюбие покинуло его.

— Мне кажется, вы меня неотчетливо слышите, — сказал адмирал с зловещей сдержанностью.

— Зато вы меня хорошо слышали, — ответил Джонни. Из-за того, что черный ход в цирк был плохо освещен да и на улице уже совсем стемнело, а старческие глаза видели не так хорошо, как прежде, ночной сторож не узнал адмирала. — Вход для публики дальше. Пройдите туда.

— Вы арестованы! — без всяких объяснений заявил адмирал. Он обернулся к темной фигуре позади себя. — Отведите этого человека в участок: Он обвиняется в том, что препятствовал расследованию.

— Ну-ну, полегче! — Тон сторожа заметно изменился. — Вовсе не нужно… — Он наклонился вперед и вгляделся в лицо адмирала. — Вы, часом, не тот джентльмен, что появился здесь утром, когда у нас был большой переполох?

— Если под переполохом вы понимаете убийство, то да. Отведите меня к мистеру Ринфилду!

— Прошу прошения, сэр, я на посту.

— Вы ведь Джонни, не так ли? Вы хотите и завтра быть на этом посту?

Сторожу ничего не оставалось, как отвести адмирала к директору.

Беседа адмирала с мистером Ринфилдом была короткой.

— Можете отправляться в Европу, проблем с визами у вас не будет.

— Для двадцати пяти различных национальностей? За один день?