Цирк проклятых. Кафе лунатиков

Это уже другой, сидевший в паре с кем-то. У него волосы были до плеч, такие волнистые, как мех, или, может… Нет. И еще у него были густые брови над темными глазами и тяжелые, чувственные черты лица. Может, у Крысиного Короля губы вполне подходят для поцелуев, а этому скорее годились непристойности, совершаемые в темных углах.

Одежда была под стать лицу. Ноги закинуты на стол, сапоги из мягкой бархатистой кожи. Штаны кожаные, черные и блестящие. Рубашка, в которую он не так чтобы был одет, висела как топ на мускулистом теле, оставляя обнаженным почти весь торс. Правая рука от локтя до пальцев покрыта кожаными полосами, из них торчали костяшки пальцев с шипами. Волосы на груди такие же волнистые и темные, как на голове. Рядом с собой на стол он бросил черный пыльник.

Женщина справа от него потерлась щекой об его плечо, как кошка, оставляющая пахучую метку. Длинные черные волосы извивались у нее на плечах волнами. То, что было видно из ее наряда, было в обтяжку, черное и почти все кожаное.

— Здесь мы люди, Габриэль, — сказал Маркус.

Габриэль грубо хмыкнул:

— Ты можешь верить во что хочешь, Маркус. А я знаю, кто мы такие, и что она, — он ткнул в мою сторону своей рыцарской перчаткой, — не из наших.

Жест нельзя было назвать дружелюбным.

Рафаэль встал, и спор прекратился. Что-то было в том, как он стоял в самом обыкновенном дешевом костюме, что заставляло смотреть на него так, будто он был в короне. Сам его вид внушал больше почтения, чем тонны черной кожаной рухляди. Маркус испустил самое низкое свое рычание. Слишком много коронованных особ для одного помещения.

— Говорит ли Маркус за Аниту Блейк, как говорит он за волков?

— Да, — ответил Маркус. — Я говорю за миз Блейк.

Тут встала я.

— Не знаю, что здесь происходит, но я могу сама за себя сказать.

Маркус повернулся, как белокурый смерч.

— Вожак стаи — я! Я — закон.

Альфред пошел ко мне, согнув руки в локтях.

— Остынь, мохнатый, — бросила я. — Мне ты не вожак, и я не из твоей стаи.

Альфред шел крадучись, и я спрыгнула со сцены. У меня был пистолет, но он может мне понадобиться потом. Если я сейчас его вытащу, потом у меня его может не оказаться. Альфред спрыгнул со сцены, высоко подскочив, будто с трамплина. Я бросилась на пол и перекатилась. Меня обдало воздухом на его пролете, и я оказалась у сцены. Полезла за «файрстаром», но Альфред уже напал. Быстрее летящей пули, быстрее всего, что я в жизни видела.

Рука схватила меня за горло и сжала. Губы оттянулись назад до зубов, раздался низкий перекатывающийся рык, как будто рычал ротвейлер.

Моя рука уже лежала на пистолете, но его еще надо было поднять, наставить и спустить курок. Мне ни за что не успеть. Он раньше перервет мне горло.

Он вздернул меня на ноги, держа за горло, как за рукоятку. Пальцы его впились как раз настолько, чтобы я чувствовала силу его рук. Ему оставалось только сжать кулак, и у меня горла уже не будет. А я держалась за «файрстар». Так и буду за него цепляться, пока буду умирать.

— Это теперь Альфред за тебя дерется? — Голос Кристины с бантом на блузке. — Вожак стаи должен драться сам в ответ на любой вызов своему господству — или оставить место вожака. Один из твоих собственных законов, Маркус.

— Ты мне мои законы не цитируй, женщина!

— Она бросила вызов твоей власти над ней, а не власти Альфреда. Если он убьет ее, он и будет вожаком стаи?

В ее голосе звучало легкое презрение.

— Отпусти ее, Альфред.

Альфред стрельнул глазами в сторону Маркуса, потом снова на меня. Пальцы его напряглись, поднимая меня на цыпочки.

— Я сказал «отпусти»!

Он разжал хватку. Я качнулась назад, прислоняясь к сцене и наводя «файрстар» одним движением. Не слишком изящно, но пистолет был вытащен и глядел на Альфреда. Если он еще раз попробует на меня напасть, я его убью — и с удовольствием.

— Я думал, ты ее обыскал, — сказал Маркус.

— Я обыскал!

Альфред отступал назад, выставив руки, будто защищаясь от удара.

Я переместилась, чтобы присматривать и за Маркусом. Краем глаза я заметила Райну. Она все еще сидела и глядела на все это, явно забавляясь.

Я отступила задом наперед подальше от всех, прислонилась спиной к стене. Если Маркус быстрее Альфреда, мне нужна дистанция, лучше бы сотня миль, но придется удовлетвориться стеной.

— Пусть обезоружит ее, — предложила Райна. Она сидела, положив ногу на ногу, свободно опустив руки на колени. И улыбалась. — Это он проглядел. Пусть исправит свою ошибку.

Маркус кивнул. Альфред снова повернулся ко мне.

Я сильнее прижалась к стене, будто могла продавить в ней дверь, если как следует нажать. Альфред, крадучись, медленно приближался ко мне, как маньяк из фильма. Я навела ствол ему в грудь.

— Я его убью, — предупредила я.

— Твои пульки мне ничего не сделают, — сказал Альфред.

— Утяжеленные с серебряной оболочкой, — сообщила я ему. — Пробьют у тебя в груди дыру такую, что кулак войдет.

Он замялся в нерешительности.

— Я могу залечить любую рану. Даже от серебра.

— Только не смертельную, — сказала я. — Я у тебя вырву сердце, и ты умрешь.

Он обернулся и увидел, что лицо Маркуса искривилось от гнева.