Цирк монстров

— Но как… как вы это сделали?

— Сделал что?

— Появились из ниоткуда…

Улыбка Коша стала еще шире.

— Мой маленький Шон, я же чародей, ты не забыл? Уж не думаешь ли ты, что я открою тебе все свои секреты?

Кош взял Шона за руку и повел обратно в подвал.

— Надеюсь, теперь ты убедился, что убежать отсюда невозможно. Ради этого я и оставил твою дверь открытой. Я хотел, чтобы ты своими глазами увидел тех существ, которые поджидают тебя снаружи. Теперь, когда ты их увидел, ты уже не наделаешь глупостей. Например, больше не попытаешься убежать.

— Но что вы от меня хотите? — только и смог произнести Шон.

— О, совсем немного, — ответил Кош, вталкивая его в прежнюю камеру.

Потом он вышел, закрыл за собой дверь и на этот раз запер ее на засов.

— Я просто хочу тебя продать, вот и все.

Глава 24

Прошло минут десять с тех пор, как мы с Конни тронулись в путь, но ощущение было такое, что мы покинули освещенную сторону Земли и оказались на темной: в какой-то момент солнце вдруг исчезло, как будто его резко выключили, — можно было подумать, что мы пересекли какую-то невидимую границу.

— Вы только посмотрите! — изумленно произнесла Конни, указывая на непроницаемую завесу темных туч.

— Да. Солнечно в этих краях только на побережье.

— Ах, так вот почему мы платим такие высокие налоги…

Я пересек бульвар Колье, и трехполосная дорога превратилась в однополосную. Последние городские дома сменились пальмами, болотными пиниями и виноградниками. Еще три километра — и никаких признаков человеческой жизни вообще не осталось. Всего через четверть часа после начала движения из центра города мы оказались в краю болот, которые, возможно, ничуть не изменились с доисторической эпохи.

— Куда мы едем? — спросила Конни.

— В Эверглейд-сити. Знаете такое место?

— Нет.

— До него примерно еще час езды. Похоже на путешествие в прошлое на машине времени — сами увидите. Ю-эс-сорок один — это старая федеральная трасса. Когда она была единственной автомагистралью, связывающей один берег с другим, она называлась Тамайами трэйл. В тридцатые годы местные силы охраны правопорядка состояли всего из двух шерифов, которые разъезжали на своих «харлеях» среди комариных болот. Но с тех пор, как завершилось строительство автострады номер семьдесят пять, это шоссе почти забросили. Теперь ею пользуются разве что семинолы [10]или полоумные туристы, решившие наведаться сюда в мертвый сезон.

Говоря все это, я одновременно наблюдал за грифами, кружившими в небе. Старые деревянные электрические столбы, высившиеся вдоль дороги, были увенчаны гнездами аистов. На мгновение из-за туч выглянуло солнце и осветило дорогу, которая стала похожа на серебристое лезвие, рассекающее необъятный зеленый массив.

— Красивые места, — заметила Конни.

— Да, особенно для любителей аллигаторов…

В салоне машины было тепло, но не жарко, и я почти расслабился. Мне нравится выезжать за город — это всегда представляется мне началом большого захватывающего путешествия. Я включил радио — «Техас» только что начали петь «Я не хочу любви, мне нужен только друг» — и немного прибавил скорость.

Конни разулась и, поставив ноги на приборную доску, занялась педикюром.

— На что вы так внимательно смотрите? — спросила она.

— Так, ни на что.

— Вас не смущает, что я делаю педикюр?

— Нет. Моя жена всегда делала педикюр именно так. Мы обожали ездить за город вместе с Билли. Набирали с собой полный переносной холодильник сэндвичей и устраивали пикник. Развлекались, считая машины какого-то одного цвета, и…

Внезапно я осознал, что веду рассказ в прошедшем времени, и осекся.

Конни осторожно коснулась ладонью моего запястья:

— Вы вернете их, Пол. Может быть, они будут ждать вас у вашего отца.

Я сильнее вжался в спинку сиденья:

— Ну, это вряд ли. Они с ним никогда в жизни не виделись. Мы о нем даже никогда не говорили. Погодите немного — вы сами скоро его увидите, и тогда поймете, почему я не хотел знакомить с ним мою семью.

Несколько километров мы проехали в молчании. Потом Конни убрала педикюрный набор, достала из косметички помаду и подкрасила губы.

— Зачем вы это делаете? — спросил я.

— Что это?

Я указал на ее косметичку.

Конни пожала плечами:

— Вы ведь собираетесь познакомить меня со своим отцом. Я не хочу показаться неотесанной деревенщиной.

— Да он сам как раз такой. Вот увидите, он еще будет к вам приставать. Насколько я его знаю, он вполне способен вас закадрить.

— В отличие от своего сына, я так понимаю.

Конни убрала помаду в косметичку. Я продолжал краем глаза наблюдать за своей медсестрой.

— Не принимайте близко к сердцу, — прибавила она. — Я только хотела сказать, что от вас даже комплимента не дождешься.

— Какие еще комплименты? Мы же сотрудники!

— И что? Так трудно хоть изредка сказать доброе слово женщине, которая, между прочим, согласилась поехать с вами, не зная куда?

Поколебавшись, я все-таки пробормотал:

— Ну, спасибо…

Конни заправила за ухо прядь волос и улыбнулась:

— Хорошо. Ну, теперь расскажите мне о нем поподробнее.